MedBookAide - путеводитель в мире медицинской литературы
Разделы сайта
Поиск
Контакты
Консультации

Керолайн М. - Анатомия духа. Семь ступеней силы и исцеления

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
<<< Назад Содержание Дальше >>>

Оторвавшись от самовара, Рейчел заметила, что я смотрю на тотем. "Вы знаете, как читать тотемы?" - спросила она.

"Нет, - ответила я, - я даже не думала, что вы можете их читать".

"Бог мой, конечно да. Тотемы - это духовные сообщения о хранителях племени, - сказала Рейчел, - Посмотри на этот. Животное наверху - медведь. Это означает, что дух медведя - сильный, умный при выслеживании добычи, никогда не убивающий просто ради убийства, а только ради защиты, нуждающийся в длительных периодах сна для восстановления силы - этот дух охраняет наше племя. Мы должны подражать ему".

Слушая ее, я проснулась. Я находилась в обществе хорошего учителя, а хороший учитель мгновенно приводит меня в состояние внимания.

Рейчел сказала мне, что она наполовину русская, наполовину индианка, и живет на Аляске с того времени, когда она еще не была американским штатом. Пока она делилась со мной, хоть и вкратце, своим прошлым и духовными традициями индейцев, она полностью изменила мою жизнь.

"Видишь то одеяло на стене? Оно особенное. В нашей культуре изготавливать одеяла, сочинять песни и вообще чем-либо заниматься какой-либо деятельностью - великая честь. Чтобы петь чьи-то песни, нужно получить разрешение того, кто их придумал, потому что его песни содержат его дух. Если вы делаете одеяло, вам запрещено начинать работу, пока вы не узнаете, проживете ли вы достаточно долго для того, чтобы закончить ее. Если вы обнаруживаете, что вам нужно умирать - заметьте, она сказала именно "нужно умирать" - вы должны совершить церемонию с кем-нибудь, кто согласится выполнить за вас работу, потому что нельзя оставлять после своей смерти ни единой незавершенной детали. Иначе вы оставите позади себя часть своего духа.

Это одеяло было почти закончено, когда великий дух пришел во сне к женщине, которая его плела, и велел ей приготовиться покинуть эту землю. Она спросила духа, хватит ли ей времени, чтобы закончить одеяло, и дух сказал: "Да, тебе будет дано гораздо больше времени, чем тебе нужно". Женщина умерла через два дня после того, как закончила свою работу. В этом одеяле ее дух, добрый и мощный, и оно дает мне силу.

Жизнь проста. Вы рождаетесь, чтобы заботиться друг о друге и о земле. И потом вы узнаете, что ваше время подходит к концу, и вам нужно сделать соответствующие приготовления к отъезду, не оставляя за собой ни одного незаконченного дела: вы должны извиниться, передать ваши полномочия и принять от племени его благодарность и любовь за то время, что вы провели с ними. Все очень просто".

Рейчел сделала паузу, чтобы налить еще чаю, а затем продолжила.

"Завтра ночью я пойду на церемонию потлач. Один человек собирается покинуть землю, и он отдаст племeни все свои принадлежности. Он положит свои вещи и инструменты в продолговатую посудину. Племя символически примет его вещи: это означает, что он будет освобожден от всех обязательств перед племенем, и он сможет завершить работу своего духа. Затем он нас покинет", - сказала Рейчел.

Я была ошарашена безмятежностью Рейчел и ее прозаическим отношением ко всему, особенно ее спокойным восприятием смерти. Куда девался весь страх, к которому я привыкла в своем окружении? Рейчел взорвала мой мир, -- в частности, представления о духовном измерении жизни или о Боге - и в то же время она оставалась непосредственной, как летний дождь. Я не хотела принимать истины, которые она предложила мне за чаем, я хотела отнестись к ним как к обычным примитивным верованиям, но мое внутреннее чувство говорило мне, что Рейчел знала Бога, который был гораздо реальнее, чем мой.

"Откуда этот человек узнал, что он умрет? Он болен?" - спросила я у Рейчел.

"Ну, - сказала она, - он ходил к-знахарю. Знахарь посмотрел его энергию. Его энергия сказала знахарю, что с ним произойдет".

"Как знахарь узнает такие вещи?", - спросила я.

Казалось, она была шокирована моим невежеством. Скажи мне,-- попросила Рейчел, глядя прямо мне в глаза, - Как ты можешь пе знать таких вещей? Как ты можешь жить, не зная, что делает твой дух, и что он тебе говорит?" Каждый ходит к знахарю, чтобы узнать, о чем говорит его дух. Много лет назад знахарь сказал мне: "У тебя скоро сломается нога, если ты не будешь ходить аккуратнее". Я поняла, что он имел в виду не мою физическую походку. Он хотел сказать, что я была не честна, потому что хотела мужчину другой женщины. Мне не надо было больше видеть этого человека. Но это было тяжело, потому что я его любила. Мой дух заболевал от моей нечестности. Я покинула это место на какое-то время, а когда я вернулась, моя походка исправилась.

1 отчаянно хотела остаться с Рейчел и поучиться у нес. Я предложила ей помощь по дому, сказала, что буду выполнять се поручения и делать все, что угодно. Но когда водитель фургона приехал за мной, она отослала меня прочь, и я больше никогда се не видела. Пока я карабкалась и машину, водитель сказал: "Она - это что-то, не так ли?" Когда я вернулась тон осенью домой из Аляски, вернулось только мое тело. Потребовались месяцы, чтобы снова объединить мое тело и мои дух. До знакомства с Рейчел я не относилась к силе нашего духа в том контексте, в котором она описывала его. Я никогда не считала, что мы вплетаем наш дух во все, что мы делаем, и в каждого, с кем мы встречаемся. Я также не думала, что выборы моей жизни выражают мой дух и влияют на мое здоровье.

Теперь я воспринимаю историю Рейчел об эмоциональном и физическом исцелении как отличный пример того, как использование символического видения может изменить наши жизни. Хотя я не подозревала об этом тогда, но день, проведенный с Рейчел, был моим знакомством с медицинской интуицией. Мое время заниматься деятельностью в этой сфере отстояло от меня еще на восемь лет, однако, воспоминание об этой женщине вытащило меня из постгазетной депрессии и дало мне новое направление в жизни. Я решила поступить в аспирантуру и изучать теологию, что, как я надеялась, открыло бы для меня большую перспективу, и, в контексте сказанного Рейчел, помогло бы мне окончательно выбраться из тупика, в котором я находилась, от моих прежних концепций и ментальной ограниченности. "Может быть, тот Бог, которого, как я думала, я знала, не был существующим на самом деле Богом, поскольку он явно не отвечал на мою молитву: мое желание стать писателем. Может быть Бог, которого я еще не знала, окажется отзывчивым".

Я поступила в аспирантуру в состоянии кризиса, чувствуя себя совершенно беспомощной впервые в жизни. Тем не менее, я получила степень магистра в исследовании мистицизма и шизофрении - сумасшествия возникающего на пути к духовному здравомыслию. Позже я пришла к пониманию того, что мое чувство бессилия само привело меня к изучению силы, поскольку жизни мистиков - это уроки тяжелых физических, эмоциональных и духовных утрат, за которыми следует возрождение отношении с силой. За закрытыми дверями, через агонию и экстаз, мистики приобретали доступ к духу, доступ настолько глубокий, что они обретали способность вдыхать энергию, как Божественное электричество, в обычные слова и дела. Они приобретали способность лечить других посредством подлинной любви, прощения и веры.

О некоторых известных мистиках христианской культуры: Св. Франциске Ассизском, Св. \(Слэр Ассизской, Джулиане из Норвича, св. Терезе Авильской, Св. Катерине Сиенской и более современном Падре Пио говорят, что они находились в близком и постоянном контакте с Богом, и жили в реальности за пределами обычного осознания. Мир "за глазами" бесконечно более реальный для них, чем мир перед их глазами. Восприятие мистиками реальности и силы отличается от восприятия обычных людей. Говоря языком Христианства, мистики - это люди "Б мире, но не от мира". Говоря языком Буддизма и Индуизма, мистики - это отстраненные от иллюзий физического мира сущности, способные к ясному, символическому видению, потому что они проснулись. (Слово будда означает "тот, кто проснулся".) Хотя духовная тропа к достижению такой степени осознания и ясности может быть трудной, но, несмотря на то, сколько физического унижения эти мистики встретили на своем пути, ни один из них никогда не просил вернуть его в состояние обычного осознания.

Пользуясь интуицией и символическим видением, чтобы помочь людям увидеть причину их болезней, я часто размышляю над жизнями мистиков, особенно над темой взаимоотношений человека и силы. Пока я была новичком в интуиции, я еще не соотносила понятия болезни, лечения и личной силы, но сейчас я твердо убеждена в том, что сила является основой здоровья. Моя собственная объективность- мое символическое видение мира - помогает мне оценивать отношения людей с силон и влияние, которое сила оказывает на их тела и дух.

Сейчас я пользуюсь языком Рейчел, рассказывая людям о том, что они вплели свои дух в негативные вещи, и чтобы поправить здоровье, им необходимо на какое-то время отступить, выдернуть свои нити обратно и научиться ходить прямо. Вполне можно воспользоваться такимн несложными инструкциями, потому что наша жизнь и выборы нашей жизни действительно являются частью нашего духа. В течение жизни мы действительно вплетаем свой дух в события и отношения. Жлзнь действительно настолько проста.

Период ученичества в области интуиции

Оглядываясь на прошедшие четырнадцать лет, я понимаю, что был организован специальный график для обучения меня языку энергии и интуитивной диагностике. С 1983 по 1989 годы, пока я "ходила в подмастерьях", удивительные совпадения помогали мне научиться именно тому, чему мне было необходимо научиться.

Прежде всего, я заметила, что люди, страдающие одним и тем же расстройством, стали попадаться мне "гроздьями". В течение одной недели ко мне обратились три человека с одним и тем же типом рака. Через несколько недель мне позвонили трое других людей, и все они страдали от мигрени. В конечном итоге ко мне стали обращаться группы больных диабетом, раком груди, с нарушением работы толстого кишечника, раком простаты, западением митрального клапана, депрессией и другими многочисленными болезнями. Прежде чем я приняла свою способность к интуиции, люди не приходили ко мне в такой определенной последовательности.

Одновременно количество информации, которую я могла воспринимать, увеличилось. Я получала сведения о том, как эмоциональный, психологический и физический стресс способствует развитию болезней. Сначала я просто записывала впечатления, которые я получала от людей, даже не думая сравнивать модель стресса одного человека с моделью другого. Однако, в конце концов, я начала видеть, что ни одна болезнь не появляется случайно, и я пересмотрела свои предыдущие записи, чтобы отыскать эмоциональные и психологические образцы, предшествующие определенным болезням. К 1988 году я могла моделировать эмоциональные, психологические и физические стрессы являющиеся причиной почти сотни разных болезней. Теперь эти модели уже проверены многимн терапевтами и другими специалистами, которых я обучала.

Другим экстраординарным событием стало знакомство с Норманом Шили. Он был не только нейрохирургом, но также и основателем Американской Холлистической Медицинской Ассоциации и ведущим специалистом в Америке по управлению болью. С 1972 года он также интересовался метафизическими дисциплинами.

Весной 1984 года я была приглашена на эксклюзивную конференцию на Средний Запад -- не из-за моих способностей к интуиции, а как издатель, что еще оставалось моей основной деятельностью. Во время конференции я познакомилась с психологом, который указал мне на Нормана Шили. Без всякой видимой причины он сказал: "Видите вон того человека? Это терапевт, интересующийся людьми, обладающими медицинской интуицией". Я сильно занервничала, но решила подойти к доктору Шили и рассказать ему о своих способностях.

Однажды за ланчем, когда я сидела рядом с ним, я сказала ему, что могу поставить диагноз людям на расстоянии. Казалось, это его нисколько не удивило. Напротив, он почистил яблоко и потом спросил: "Насколько хорошо вы в этом разбираетесь?" Я сказала, что я не уверена в своих силах. Затем он спросил: "Вы сможете определить опухоль мозга? Можете ли вы увидеть болезнь, развивающуюся в человеческом теле? Мне не нужен человек, который может сказать, что чья-то "энергия" находится на низком уровне, это я могу увидеть и сам. Мне нужен некто, кто может сканировать человека как рентгеновская установка".

Я сказала доктору Шили, что я не уверена в точности своих прогнозов, потому что эта область для меня относительно нова. Он пообещал позвонить мне как-нибудь, если у него будет пациент, которому, по его мнению, могло бы помочь мое умение.

В следующем месяце - мае 1984 года - он позвонил мне в издательство. У него в офисе был пациент, он дал мне имя и возраст больного и ждал моего ответа. Я отчетливо помню ту оценку, которую я дала для того человека, так как я тогда сильно нервничала; я говорила о своем впечатлении больше образами, чем физиологическими терминами, Я сказала доктору Шили, что чувстную, как будто что-то тенет по горлу пациента. Затем я прокомментировала эмоциональный стресс, который, с моей точки зрения, явился причиной его теперешнего состояния. Пациент так боялся признаться в том, что он наркоман, что он физически не мог сказать правду об этом. Слова застревали у него в горле.

Когда я закончила, доктор Шили поблагодарил меня и повесил трубку, Я не имела ни малейшего понятия, адекватную ли я проделала работу или нет; позже он рассказал мне, что у человека был рак пищевода.

Это было начало моей работы с Норманом Шили. Его спокойная реакция на мою работу оказалась огромным благословением. Если бы он разглагольствовал о моем умении в тс дни, я бы стала стесняться и, возможно, попыталась бы произвести на него впечатление, что, без сомнения, помешало бы моей точности видения. Его спокойствие поддерживало меня в состоянии объективности и ясности. Поэтому, как меня учила преподаватель журналистики, и как я сейчас учу других, отстраненность важна, чтобы достичь точности оценки. Ничто так не мешает, как необходимость быть "правой" или доказывать, что ты можешь заниматься этим вообще.

В течение следующего года Норман помогал мне изучать человеческую анатомию, и он звонил мне еще несколько раз, чтобы я определила состояние его пациентов. С каждым новым пациентом мои оценки становились вес более и более технически точными. Вместо смутных образов органов тела я вскоре могла узнавать и различать точные вибрации определенных болезней и их местонахождение на физиологии человека. Каждая болезнь и каждый орган человеческого тела, как я узнала, имеют свою собственную частоту или узор вибрации.

Мне никогда не приходило в голову, что Норман и я однажды станем единой командой. В то время, как я уже согласилась работать со своим умением, я все еще вкладывала большую часть своей энергии в продвижение издательства. Затем, в марте 1985 года, я познакомилась с молодым человеком, чья смелость в столкновении с собственной болезнью и в процессе исцеления придала мне мужество взглянуть на свои способности к интуиции по новому.

Работая с Норманом, я стала более уверенно определять болезнь по имени человека, а также энергетические предпосылки заболеваний. Я избегала, однако, рекомендовать определенные курсы лечения, оставляя это Норману. Те немногие сведения о лечении, которые у меня были, я черпала из документов и разговоров с коллегами.

Субботним утром марта 1985 года мне позвонил человек по имени Джои, с которым я мимоходом познакомилась после лекции в Канзас-Сити. Он сказал, что чувствует, что с его сыном происходит что-то странное и спросил, могу ли я оценить состояние здоровья его сына Питера. Поскольку Питер был совершеннолетним, я попросила Джоя связаться с ним и получить его разрешение на диагностику. Через 10 минут отец перезвонил мне, чтобы сказать, что Питер открыт для любой помощи, которую я могу ему оказать. Я спросила о возрасте сына и как только получила все данные, меня мгновенно накрыло ощущение, что у Питера лейкемия. Я не сказала об этом Джою, но попросила телефон сына, чтобы самой поговорить с ним.

Пока я делала записи об этом случае, я вдруг поняла, что вибрации, которые я чувствовала, не были вибрациями лейкемии. Я не могла определить частоту болезни, так как я не встречалась с ней раньше. Вдруг я поняла, что Питер ВИЧ-инфицирован. Разговор с ним остается ярким в моей памяти, и я знаю, что сама почувствовала бы себя странно, если бы мне позвонила незнакомая женщина с другого конца страны и сказала: "Привет, я только что посмотрела твою энергетическую систему и хочу вам сказать, что вы не только В ИЧ-инфицирован-ны, но у вас уже начал развиваться СПИД". В теле Питера, фактически, стали проявляться симптомы пневмонии Рпеитосу&ёз саппп, самого обычного спутника ВИЧ-инфекции.

На самом деле, тем утром я сказала Питеру: "Питер, я - друг твоего отца. Я обладаю медицинской интуицией", - и я попыталась объяснить, что я сделала. В конце концов я сказала: "Я посмотрела твою энергию, и у тебя СПИД". "Господи Иисусе, Кэролайн,- сказал он.- I так напуган. Я сделал два теста на ВИЧ-инфекцию, и оба оказались положительными".

Звук его голоса, его мгновенно возникшее доверие вызвало во мне поток эмоций, и мы поговорили о том, что ему следует делать дальше. Питер сказал мне, что его отец не подозревает, что он гомосексуалист, не говоря уже о СПИДе. Я пообещала, что ничего не скажу его отцу, но я воодушевила его на откровенность в отношении собственной жизни и здоровья. Разговор длился около получаса. Едва я повесила трубку, как позвонил его отеи и поинтересовался результатом обследования. Я сказала Джою, что Питеру нужно поговорить с ним, и что я не считаю правильным разглашать содержание нашего с Питером разговора. Джой сказал, что догадывается, в чем проблема сына: "Он хочет бросить юридическую школу и боится сказать мне об этом". Я ничего не ответила, и мы закончили разговор.

Двадцать минут спустя Джой снова позвонил мне. "Я думал о том, какая самая плохая ситуация может случиться с моим сыном", - сказал он, - "И если вдруг мои сын позвонит мне и скажет: "Папа, у меня СПИД, я все равно буду любить его". Я ответила: "Надеюсь, вы действительно имеете это в виду, поскольку это как раз то, что вы услышите".

Прошло еще тридцать минут, и Джой снова перезвонил мне, чтобы сказать, что Питер едет домой, и к полудню следующего дня они оба будут у меня в гостиной в Нью-Хемпшире. Я покрылась пятнами и немедленно позвонила Норману.

Вместе мы придумали курс лечения для Питера, включавший в себя переход на здоровую, почти вегетарианскую диету, аэробику, отказ от курения, компрессы с касторовым маслом на живот по 45 минут в день и психотерапию, которая поможет ему освободиться от утаивания факта, что он ген. Питер делал вес, что мы считали необходимым для выздоровления, не жалуясь и не надеясь на то, что лечение возымеет эффект. Фактически, у него было такое отношение: и это все?

Многие люди, могу отметить, относились к курсу лечения, как к наказанию. С тех пор мы с Норманом работали с бесчисленным множеством пациентов, включая женщину, страдающую чрезмерной тучностью, диабетом и хроническими болями. Мы говорили с ней о том, как она может мгновенно изменить свое состояние, сменив систему питания и выполняя физические упражнения. Ее ответ был: "Конечно, нет. Я не буду этого делать. У меня нет никакой силы воли. Что еще вы можете мне предложить?" Питер, напротив, принял ответственность за собственное исцеление с благодарностью и воспринимал все требования курса лечения как минимальные. Шесть недель спустя анализ крови на ВИЧ-инфекцию был отрицательным. Сейчас Питер - практикующий адвокат, и по сей день остается здоровым. Впоследствии мы с Норманом описали этот случай в книге "СПИД. Коридор к трансформации" (51Шрош1, 1987). В результате работы с Питером мы стали проводить семинары для ВИЧ-инфицированных и больных СПИДом, будучи глубоко убежденными в том, что если один человек смог вылечить самого себя, то и другие смогут.

<<< Назад Содержание Дальше >>>

medbookaide.ru