Травинка В. М. - Тропинка к здоровью

Зато какой желанной вы будете для него в редкие минуты уединения (чем реже, тем лучше!). Да и он вам всякий раз будет казаться необыкновенным и нежным...

Второе. Думаю, что «второе» заинтересует вас не менее первого пункта. В наши дни женщина панически боится понести (вы, надеюсь, понимаете, что именно я имею виду?). Чего только не изобрели против данной "беды", каких средств и таблеток не изготовили, но, увы...

Дорогие мои страдалицы, испробуйтека очень доступное, безвредное и бесплатное средство. Его подсказал одни врач, который обычно избавляет вас от ненужного вам зги чатия. Он просто пожалел одну женщину (мне хорошо знакомую и потерявшую через данные операции свое здоровье, постаревшую от них).

— Я считаю, что ко мне попадают женщины изза лени, — сказал он, совершая операцию и видя, что от стена одного органа остается почти прозрачная пленочка, что следующий заход он уже и не возьмется за инструмент.

Да, да, вы удивились, как и та женщина, которой о рассказал о лени, изза которой она якобы к нему далеко в впервые пожаловала. Ну, с мадам Ленью вы давно знакомы.

Оказывается, в кружке для подмывания должна быть. урина, то есть моча. Всегонавсего! Вот ею, если вы имеет обыкновение подмываться (а обыкновение просто необходимо иметь, и тут уж толкайте лень со всей грубостью настойчивостью, не поддавайтесь ее провокаторским советам; ложись, мол, под бочок к своему милому), и надо помыться, и довольно тщательно, чтобы все под вашими пальчиками захрустело.

Такой вот простенький, но дельный, я вам скажу, секpeт. Я давала данный совет десяткам женщин, и те, кто не ленился, тот и не попадал к доктору данной специальности. Пусть и у вас все получится и самым наилучшим образом пусть подольше вы будете выглядеть молодыми и красивыми, голубушки мои милые...

Я надеюсь, что вам понравилось то, о чем я вам рассказала выше, я уверена, что вы успеваете снять передник, в котором вы готовили обед либо ужин, не поддались уговорам лени, и потому в квартире свежий воздух и даже не пахнет едою, что вы всевсе успели сделать по дому и даже уложить красиво волосы или перевязать их ленточкою, а ваши тапочки так изящно выглядят на ваших ножках (они к тому же и проветренные, да?)...

А муж, войдя в квартиру, просто загордится своей женушкой, только от одного вашего вида (смотри выше) заботы сами снимутся с его плеч, и с первой же минуты он почувствует, что дом — его крепость...

Счастья вам, радости вам в вашем уютном жилище, сударыни и судари!!

Правда, сейчас, когда вы прибрались в своей квартире и все блестит в ней, когда все как влитое лежит на месте и всегда оказывается там, где вы привыкли его видеть (все равно что, лишь бы лежало на месте, а не заставляло бы вас нервничать в поисках другого места), когда и мужа своего приучили к порядку и он все теперь в доме делает с удовольствием (вы же знаете, что у себя дома мужчина не очень любит чтото делать, а вот, скажем, у друзей — с превеликим удовольствием), давайте уделим немного страничек снова нашим детям.

Разберемся в несколько ином аспекте воспитания их. Вот почитали вы о порке (это когда веревкой, ремнем либо прутиком по голому задику бьют за непослушание) и заахали, стали порицать меня: какая эта Травинка жестокая, Да к тому же, будучи прежде учителем, нарушает основы советской педагогики...

Не сердитесь на меня и не возмущайтесь, милые мои соплеменницы! Кроме здоровья, ничего худого не принесет вашему ребенку и его задику данная «экзекуция» (вы, конечно же, именно так и назвали действия по моему совету, то бишь порку). Все это полезно, как я вам писала и как говорила лектор из Новосибирска. «Не жалейте задницу», сказала она с трибуны.

А вот когда бьют ребенка в душу, травмируют его Неустойчивую психику, то такое не только вредно, но и опасно. И для его здоровья, и для его дальнейшей жизни. И опять же возьму пример из своей собственной жизни. Не люблю я соринку в чужом глазу замечать, а в своем бревно не видеть.

Вот моя мама вовремя увидела, что одно плечо у меня ниже другого, спасибо ей за то великое. Она же, и опять же из любви ко мне, наградила меня на всю жизнь комплексом неполноценности.

Верно, она отошла от золотой середины, моя родительница, в усердии, не соблюдала меры в строгости... Увидев, как отличается одно плечо от другого, не сумела oценитьпонять мою предельно ранимую психическую основу. Она корила меня (иной раз довольно грубо, что замечали и не одобряли родственники: ну что ты ее так ругаешь, словно она хуже всех) за то, что было и за то, чего не было, и даже за то, чего не могло никогда быть, что особенно угнетало меня.

— Вечно ты не как все люди, — постоянно слышала я все свое детство, а затем в юности и даже в молодости.

Я не хотела идти гулять на улицу «как все дети» это вызывало раздражение и очередную взбучку (словесную, но обидную), я не бегала на танцульки (никогда в жизни не посещала танцевальных вечеров) — снова я не «как вся люди», я не любила первое, сладкое, не могла взять в роя кусочка мяса, и вышеперечисленное вызывало возмущения и...

Да, да, и очередное утверждение, что я «не как вся люди». Как реагировала моя слабенькая, толькотолько сформировавшаяся психика? Не как все — значит хуже всех... И пошлопонеслось: самоуничижение, неверие в свои силы и способности (причем я прекрасно училась), замкнутость, которая к десятому классу достигла гипертрофических размеров: мои одноклассники принимались подсчитывать, сколько слов говорила, кроме уроков, их нелюдимая и отчегото всегда хмурая подруга, и иногда количество их равнялось нулю...

И если вглядеться в те юные годы, то уже в 18 лея комплекс неполноценности был налицо, что говорится. Если вы внимательно посмотрите на мою фотографию, что помещена в сборнике стихов «Одежды белые любви», то сразу его и увидите в грустном взгляде погруженной в себя девушки.

А ведь заложено было во мне немало хорошего, доброго. Не однажды я задавала маме вопрос: как сделать так, чтобы не думать? Да, уйдя в себя, я строила диалоги, говорила с кемто, кто умел меня слушать, кто хотел меня слушать. И конечно же, не высказанное, не выплеснутое в детской игре слово переполняло меня.

Но, увы, некоторые смеялись над тем, что я «слишком красиво» говорю, а не односложно, полусловами и междометиями, как было тогда (и сейчас вернулось) принято. И я замолчала. Надолго...

И снова я была отторгнута от всех, и снова за это в очередной раз слышала: вечно ты не как все люди... Бывало, за столом, когда мне хотелось рассказать о прочитанной книге, которая меня ошеломила, будила меня "по ночам, мать строго и громко выговаривала: «Замолчи, не привязывайся со своими россказнями к взрослым, не задавай им глупых вопросов».

И я глотала одну за другой книги, чтобы там найти какието ответы. Те ответы, которые должны были дать мне дома...

Вы помните сказку про гадкого утенка, должно быть. Да, постепенно и многие другие стали меня клевать. И за что бы вы думали? За то, что у меня три волосины на голове, за то, что у меня нет тонкой талии. И хорошо, что меня никогда не волновала и вовсе не интересовала моя внешность, ее состояние и вид всегда казались мне никчемной мелочью, а то ведь можно было довести девушку до самого худого, не правда ли?

Както недавно услышала в автобусе диалог мамочки с дочкой. Собственно, диалога вовсе и не было, нескольку девочка глотала слезы.

— Господи, и в кого ты уродилась такая неказистая, — сетовала родительница. — Пойди, пробей талон, — Уже зло приказала она.

На кого злилась женщина? И еще апеллирует к Господу, — подумала я, и вспомнились когдато пришедшие мне в голову слова: «красота — не достоинство, а уродство — не порок». А если поразмыслить, то красота дается во испытание, которое многие и не выдерживают, и начинают считать, сколько она стоит. А разве следует считатьподсчитывать то, что подарено Господом. Вот и дар целительства, если начнет ктолибо его расценивать по тарифу, сразу же и пропадает. Отнимается от неблагодарного, если он использует его на личную потребу, которая теперь бизнесом называется.

Зачем же, милая мамочка, вы гоните свою девочку в одиночество, зачем своей жестокой рукой убираете улыбки с ее лица, ей больно от ваших слов, и с каждой слезинкой что льются из ее глаз сейчас, убывает ее любовь к вам, сгущаются потемки в ее неокрепшей душе, в которой уже и возникли эти страшные слова: я хуже всех! Да, дети максималисты, они не умеют делать анализ, сравнивать, поэтому слова, подсказанные вами, милая родительница ранят их психику.

Кто знает, может быть Господь, к которому вы так беспардонно и не по адресу обратились, засветит внутри ее вашей некрасивой девочки«дурнушки», такой огонек, ко торый станет согревать в грядущем тех, кому холодно, кому больно, кто несчастлив?!..

Не гоните же ее к пропасти своими неосторожными обидными словами, не гоните ее к платформе, к которой мчится скорый поезд... будьте внимательнее, разыщите то огонек, который уже теплится, раздуйте его, не отторгайте ее от своей души лишь за то, что вам не понравилась оправа...

Если вы думаете, что я далеко ушла от главной тек то очень ошибаетесь. Мы уже с вами установили (и не только мы, но и ученые мужи всех континентов, съевшие, как говорится, собаку и не один пуд соли в рассуждениях, дискуссиях и т. д. по данному вопросу), что психика мужчины очень ранимая.

И зазря тогда кинулись многие хаять Татьяну Тэсс за ее нашумевшую статью «Берегите мужчин». Она права на все сто процентов, когда свела данный постулат с укреплением семьи.

Рассуждений и споров на данную тему было на страницах нашей и зарубежной прессы так много, что, я думаю, мы с вами не будем на них понапрасну тратить слова и бумагу. Идет? Возьмем, как говорится, быка за рога. И будем руководствоваться фактами и только фактами.

И тут я хочу вас пригласить на станцию Удельная, где находится, как очевидно комуто уже и известно, наша психиатрическая больница. Посмотримпонаблюдаем, кто туда попал из мужчин и почему там оказался до 40 лет, скажем. Палату, где лежит тот, кто слегка зазевался, и бриллианты (настоящие, старинные!) достались не ему, когда тетушка ушла в мир иной, не станем посещать.

Зачем нам говорить о глупых, не правда ли? Займемсяка мы с вами умницами, мягкими, ласковыми, согласными и всетаки (а может быть, и вследствие данных черт характера, перечисленных только что) попавшими сюда, которых, как и тех предыдущих (глупых еще на воле), называют точно так же — душевнобольными.

Так отчего же заболела их душа и притом так сильно, что живут они в чужом казенном, как говорят гадалки, доме, вместо того, чтобы приносить радость своим появлением после работы в семейном очаге, называемом теперь отдельной квартирой.

Помню, лет двадцать назад, когда был юбилей данной самой старой больницы города (как вы усекаете, душою болели с самой древности), решили мы на нашем питерском радио рассказать о ней. Но, несмотря на то, что уход был там если не классный, то вполне сносный, несмотря на то, что самые знаменитые психиатры именно здесь занимались наукой и попутно лечили тех, кого изучали (психику их, значит), материал не пошел. И все. И точка.

И вот, когда я собирала материал как корреспондент о старой больнице и встречалась не только с руководством и учеными, но и с целой группой мужского населения данной обители, то была просто потрясена до глубины души своей (тоже, как вы поняли, очень ранимой) теми на первый взгляд примитивными причинами, по которым сюда переселялся упомянутый контингент лиц мужского пола и различного вероисповедания.

Материал не пошел, записи потерялись, и я не предполагала, что через четверть века мне пригодятся те данные, чтобы поговорить с вами на эту весьма и весьма деликатную тему, чтобы стать вашим оппонентом, чтобы в конечном счете попробовать сберечь вашу семью от разрушения...

Да, да. Хватаем быка за рога с данной минуты. Заместитель главного врача поведал мне, что таких причин три.

Они резко и явственно просматриваются все десятилетия, которые он пользует в данном лечебном заведении больных. Итак, первая причина.В семье родился ребенок, зарплаты стало явно недостаточно, чтобы вести хозяйство так, как прежде. Муж, тихий скромный, довольно талантливый инженер, работа ющий в КБ, в котором, как известно, повышение тарифа надо выбивать зубами. Он не умеет, потому как излишне интеллигентен, не умеет требовать, поскольку скромность ему такое не позволяет.

И вот каждый вечер, даже если он задержался, конструируя чтото интересное не только для КБ, предприятия, но и для страны в целом небесполезное, его дражайшая половина, некогда скромная и тихая, еще в дверях ему выговаривает:

— Какого шута ты там торчишь допоздна, если не можешь заработать на сто рублей больше для своей семьи...

Тексты приветствия на пороге семейного дома бывают довольно длинные, тон их с каждым днем становится более резким, а слова все менее цензурными. Представили себе эту встречу, да? Тогда и расписывать не стоит.

Проходит годдругой. Ссылаясь на малое количество денег, жена все неряшливее одевается (зачем мне одеваться для этого дурачка, говорит она подруге, хотя руки у нее хорошие, а на свою очень даже милую фигурку она могла бы перешить из маминого бостончика недурственную одежду), с нескрываемым презрением относится к мужу и не считает нужным подать ему обед (про красивые свадебные тарелочки, которые скрасили бы тягостные размышления молодого супруга, говорить не стоит, они пылятся на нижней полке серванта): разогреешь сам, не велик барин.

Так выговаривала ее мама ее отцу, когда сама она была еще совсем девочкой. Правда, потом папа при помощи кyлака отбил охоту встречать его с работы такими словами. А муж прежней тихой девушки просто и представить себе не в состоянии, как можно ударить женщину, мать его сынишки, который все капризничает и капризничает (известно, животных и детей обмануть нельзя, и малыш еще на руках у матери чувствует, как худо в семье, как натягивается все туже веревочка, что связывает их, самых близких ему людей на свете...).

Проходит еще немного времени, и глава семьи теряет веру в себя. Под грубые аккорды своей супруги, которая, как оказалось, умеет и материться (чему его не научили в его семье, да он и не посмел бы...), все чаще в голове крутится мысль: я хуже других, какой-то я никчемный, неумеха. Вот и начальник вчера сказал: «Ну какой ты все же размазня, безответный...»

Начальник сказал вчера, а жена сегодня подтвердила... И все! Рвется ниточка, сошла с рельсов душа, ранена психика, и хочется обладателю последней (то есть психики) пойти к пруду. Его вовремя изымают из пучины погружают... Знаете куда?

...Помню, как они нам попались навстречу. Группа человек в тридцать. Они шли на работу свободным легким шагом, глядя будто в себя. Молодые, красивые, высокие как на подбор. Я еще спросила своего собеседника: а что, рабочих тоже так же одевают, как здешних?

Оказалось, это они и есть, тихие, которые попадают сюда по трем причинам. И их держат здесь до тех пор... Впрочем, о том, когда их выпускают и куда — немного позднее, обо всех сразу, стало быть...

Следующая пара с самого начала различалась по темпераменту, еще до того момента, как стала парою. Она энергичная, броская, властная, пять раз обжегшаяся и решившая, что пора завести семью. Он тоже весьма красив, но из мечтателей, нежный и ласковый, потрясенный, что именно его выбрала самая красивая, за которой бегали все парни и, не только в школе. Одним словом, знакомы давно, но так и не познакомились как следует, выходит.

Она повелевает, он готов услужить. Он счастлив, что ему поручают подать ей кофе в постель. И когда появится ребенок, он станет прислуживать теперь ей и малышу. Он счастлив, хотя и утомляется донельзя, потому как и на работе у него дел невпроворот (в связи с тем, что он хочет побольше заработать для своей красавицы жены).

Через год ей стало ясно, что те, которые не оценили ее красоту, были ей более приятны, когда дело доходило до интима. Одним словом... Конечно, если бы она его принялась беречь, лелеять и полюбила бы, то она нашла бы путь к его скрытым резервам, которые, как утверждают психотерапевты, есть у каждого. Но, увы...

— Ты не смей говорить папе, что я вчера пришла поздно, — наказывает она малышу, а тот просто ничего не может скрыть от любимого и такого ласкового папы, который с ним проводит все свое время, который даже по телефону с ним разговаривает.

Нет такого тайного, которое не стало бы явным. Он в полном потрясении, что им пренебрегли... Конечно, такие размышления не придают ему сил, ни физических, ни душевных, ни...

И вот, когда она однажды в сердцах сказала: ну что ты за мужик, вот Федор Иванович, так тот... Он не cnocoбен дослушать фразу, он хлопает дверью, ибо ниточка порвана. Давно, просто он не хотел признаться в том самому себе.

И если «скорая» придет вовремя, то он окажется... Да, в той самой лечебнице, самой старой в Питере, что размещается вблизи станции Удельная. Он тихо, то один, то с кемто из появившихся здесь друзей бродит по аллеям парка, ему кажется, что после происшедшего жизнь утерян ла всякий смысл. И когда мать приводит его Алешку, то ему все чаще и чаще кажется, что тот вовсе на него и не похож, и больше...

Такие предположения-подозрения намного удлиняют срок нахождения в клинике. Он теперь нередко застает себя за размышлениями о том, как бы «оторваться» (на другой свет, выходит...), но сторожа словно читают его мысли, и доктор запрещает ему прогулки в одиночестве.

Третья причина есть соединение первой и второй, поэтому она справляется с пациентом в самые короткие cpoки. Снова все примитивно. Начальник оказался крикливым, ему просто удовольствие доставляет орать прилюдна на сотрудника, особенно если тот бессловесный и не способен отослать его на какоето количество букв (этакий психологический садист, его руководитель, как сказали бы в психиатрии).

Заруганный, он приходит домой, чтобы передохнуть в своей крепости от служебных перипетий. А дома нет пил кого. Обеда тоже нет. Вы, верно, в курсе, некоторые, когда расстроены, то очень хотят поесть. Но, увы, его эмансипированная половина увлекается в данный момент семейной жизни модной индийской йогой, а сынишка — в музыкальной школе.

Хотя бы ктото из друзей позвонил, сказал, что ему просто необходимо пойти в кухню и приняться за приготовление ужина, что, конечно, оценит будущий музыкант, поскольку мальчишка, как правило, в таком возрасте всегда непрочь перекусить. Никто не догадывается, как тяжко и неспокойно у него на душе, как заходится сердце от тоски...

Ну а когда гасится свет, и ему более чем когдалибо в жизни (ибо его так никогда не обзывали, как сегодня на работе) хочется почувствовать тепло женского тела, она, которую он считает навеки единственною и родною, ему говорит... В данном третьем варианте фигурирует некий Петя- обольститель.

И снова рушится любовь, распадается семья, и еще один новый больной появится завтра на знакомой нам уже до слез аллее.

Дорогие мои, теперь, когда располневшие дяди вот уже скоро восемь лет как сидя на добротных стульях (только такие и могут выдержать их нынешний вес) разговаривают за демократию, как бы сказали в Одессе, когда ваши мужья безотрывно глядят им в рот и мысленно вступают с ними в спор, когда на работе им вовсе не платят грошиков, когда каждый ворует что может и где может, а ваш милый, порядочный, честный и ласковый, записанный в общем документе как муж, немного растерялся от многословия трибунов, подойдите к нему, как придет он с работы, положите ему на плечи свои ласковые теплые руки и скажите этак тихотихо, чтобы только он и слышал: «Поедем завтра в лес, наберем грибовягод, навяжем веничков, посидим у костра, искупаемся в озере, в котором, говорят, нет дна и плавать там оттого так же легко, как на ставшем не по карману Черном море. Я вот уже и рюкзак собрала. И твой, и мой. И корзинку тетя Надя дала. Шалаш поставим. С Мишутой мама согласилась побыть. Знаешь, давай по- быстрому, а то на электричку опоздаем», — торопите вы его, заметив унылое сомнение в его погасших глазах.