Андреев Ю. А. - Мужчина и женщина

С другой: история от древности до наших дней насчитывает множество действительно великих жен, смысл жизни которых был отнюдь не в повиновении своим мужьям, а в существенных самостоятельных действиях, либо же в уверенном нравственном руководстве своими мужьями.

Лучше, чем академик Д.С. Лихачев, не скажешь о великих женщинах Древней Руси. Когда корреспондент журнала "Наука и религия" попросил его интерпретировать летописные сведения о равноапостольной святой княгине Ольге, родоначальнице женских правлений в нашем государстве, Дмитрий Сергеевич произнес вдохновенную тираду о знаменитых женщинах Древней Руси: "Для меня княгиня Ольга - своеобразный символ матриархата. Спокойная, уравновешенная женщина, прозорливая правительница, проявляющая при этом и мудрость, и твердость, и отвагу. Об этом говорит и ее отношение к войне, лишениям. А вспомним исполненное особой сложности путешествие к византийскому императору - она отлично владела искусством дипломатии. Все это качества, документально подтвержденные, вполне доказывают, что женщина на Руси не была униженной. Тому примеры - и Евфросинья Полоцкая, и княгиня Мария, руководившая восстанием против орды. А более поздний образ - Феодосия Морозова, боярыня, оказавшаяся одним из главных действующих лиц трагедии раскола. На мой взгляд, это была не менее значительная фигура, чем протопоп Аввакум. Кстати, ее переписка с Аввакумом, другие источники рисуют ее как прекрасную мать, хлебосольную хозяйку, вообще поразительно одаренную русскую женщину с ярким живым умом, бесспорно преобладавшим над чувствами, сколь сильными они не были.

Удивительно, как все эти замечательные женщины владели словом. В летописях переданы слова Ольги, которые и сегодня воспринимаются как афоризмы. Ольга - первая из русских князей, поставившая себя наравне с византийским императором. Не случайно и церковь причислила ее к лику святых как первую христианку среди князей. Надо понять, что принятие христианства в те времена означало прорыв вперед. Ее сын Святослав отказался от новой веры, боясь, что дружина начнет смеяться над ним. Княгиня-мать оказалась выше предрассудков времени. Жизненный пример Ольги, принявшей христианство, для Владимира - такой же стимул к крещению, как для киевлян пример самого Владимира. Ольга, как "денница пред солнцем", как "заря пред светом", предшествует Владимиру, чье дело развил и умножил Ярослав Мудрый".

Вопрос вполне риторический: похожа ли эта реальная женщина-предтеча, "заря перед светом", на кроткую смиренную рабу мужа и сыновей своих? Похожа ли равноапостольная (!) на тот образ, коий исповедовали апостолы? И в том же плане: а Екатерина Великая? А Елизавета Петровна? А Жанна д'Арк? А Индира Ганди? А Маргарет Тэтчер?..

Метнемся совершенно в иную сторону: разве кротость и верноподданность обусловили то, что Полетт Годар, после того, как в двадцать два года она бросила мужа-миллионера, стала женой Чарли Чаплина, затем знаменитого актера Кларка Гэйбла, затем - композитора Джорджа Гершвина, наконец - Эриха Марии Ремарка? Интимным ее другом был Альберт Эйнштейн. Отличительными ее чертами являлись тонкая красота, философский склад ума, постоянное чувство юмора и неукротимое свободолюбие.

Но, с другой стороны, вспоминаются противоположные примеры! Анна Григорьевна Достоевская - всю жизнь, все силы души отдала служению своему столь непростому спутнику, как Федор Михайлович. Вот Элеонора Рузвельт тоже воистину святая женщины. В 1905 г. она случайно встретилась со своим двоюродным братом, их знакомство началось с того, что она повела его в нью йоркские трущобы, чтобы показать ему дно, изнанку жизни Америки бедняков. Когда они поженились, она всю жизнь напоминала ему о малоимущих, не давала уснуть его мысли о них.

Она всю жизнь помогала ему, и когда через пятнадцать лет совместной жизни он увлекся другой женщиной, она предложила ему условие - они чужие, но для всех в мире - они супруги и по-прежнему вместе занимаются политической работой. Но когда через год Франклина разбил паралич, она реально вернулась к нему и ухаживала за ним до конца дней самоотверженно.

Так к какой же модели относятся все эти непохожие примеры? К литовской, к американской? Да ни к какой!.. Но содержится ли в конце концов в этих несхожих примерах, хоть что-либо, проливающее свет на причины драматических конфликтов в жизни героинь нашей повести? Имеется, видит Господь, эта общая сердцевина, имеются такие общие слова. Вот они: стремление каждой к душевной гармонии в соответствии со своей натурой. И столкновение - часто жестокое с противодействующей действительностью. Анна Достоевская смогла полностью самореализоваться прежде всего в служении своему мужу, а Маргарет Тэтчер своему социальному укладу, мужу - затем.

Любой из нас может тысячекратно увеличить число примеров о стремлении каждой женщины к своему собственному индивидуальному призванию (то ли согласно учению апостолов, то ли согласно поведению равноапостольной жены). Но вот что непоколебимо: каждая выбирает свое русло, каждая стремится преодолеть сопротивление обстоятельств своего времени, своих национальных и своих экономических условий. Поиски своей гармонии совершаются в своей среде, с ее укладами и обычаями, то есть русло-то идет между берегов.

И до чего же различаются эти берега и эти страны, через которые пролегают эти русла!

В легендарной Древней Греции, например, любовь считалась дурью, блажью, воспалением мозгов, допустимым для неотгулявшей молодежи, но к браку никакого отношения она не имела, семья строилась исключительно для того, чтобы продолжать род. Вне дома все заботы были на муже, в доме - на жене. В сексуальной жизни мужчин фактически не было ограничений за исключением одного: в нее нельзя было вовлекать чужих жен. Да и зачем, когда существовал развитый институт изящных и образованных гетер, когда существовали дома терпимости? Так, по своим законам, и жили "М" и "Ж", стремясь к гармонии в рамках уложений именно своего общества.

Так, по своим законам, не похожим на наши, живут сейчас ливийцы, в чьей стране прокатилась могучая волна протеста, когда правительство захотело было отменить многоженство. Самое удивительное для нас, что волну эту погнали... женщины! А дело в том, что по ливийским законам, каждая из четырех возможных жен должна быть полностью обеспечена мужем, каждая жена и дети от нее должны жить в отдельном доме, а муж обязан всех детей и жен содержать на основах равной заботы и достатка. Документально оформляется, сколько раз в неделю муж должен быть у каждой жены, и жены чаще всего не только сами встречаются друг с другом, но и становятся близкими подругами и фактически родственницами. А что им делить, в самом деле?..

По своим законам, не похожим ни на древнегреческие, ни на ливийские, создаются семьи, например, в Камеруне, где каждый мужчина имеет право на такое количество жен, какое сможет безбедно содержать. Так популярный и богатый певец Монго Файя в возрасте тридцати пяти лет имел сорок шесть жен, но мечтал о шестидесяти. Он рассказывает, к примеру: "Однажды, когда я записывал в студии новую песню, мне помогал ансамбль из пяти женщин. Мы так подружились, что вскоре устроили одну общую свадьбу".

Активная творческая деятельность не позволяет певцу постоянно жить в окружении всех домочадцев. Вместе с мужем в городе Дуале живет лишь небольшая часть жен, а остальные - в деревне, откуда он родом. "Я наведываюсь туда два раза в год и беру кого-нибудь в город. Вот почему я никогда не устаю от своих жен, - раскрывает певец свой секрет. - Они разного роста и внешности, но все прекрасны, и все - мои любимые".

По словам Карине, его первой жены, в гигантской семье царит взаимопонимание. Однако свои проблемы есть и у этой семейной идиллии. И порождают их не двадцать восемь детей, а родственники по женской линии. "Я даже не знаю, скольким людям прихожусь зятем, - признается Монго. - Их должно быть не меньше двухсот. Причем тещи все время грызутся между собой. Каждая считает, что именно ее дочь - моя самая любимая жена. Я думаю, это просто безнравственно".

Вот такие, логичные представления о нравственности. Замечу, что они гораздо более гуманны, чем к примеру турецкие той недавней поры (до 1909 г.), когда султан мог иметь многочисленный гарем: далеко не все ведь знают, что обитательницы гарема не были женами, они были рабынями, наложницами. На протяжении более чем шести веков ни один из турецких султанов женат не был! Кроме того, под настроение или чтобы развеять хандру он мог лишить жизни любую из них. Казни многообразием не отличались: женщину засовывали в мешок, забивали туда же камни, все это зашивали и сбрасывали с лодки в воды залива... Но ведь были и такие, кого султан вовсе не удостаивал своим вниманием: они всю молодость мытарились по десять душ в узких клетушках под надзором грозных евнухов и у многих из них "звездный час" так и не наступал. Так что жизнь у жен камерунца куда как веселей, чем у турецких рабынь (тем более, что иные из них физически устранялись жестокими царедворцами, если входили в очень уж высокий фавор, как например, венецианская красавица Сафия при дворе Мурада III).

И вот теперь, полностью подготовив восприятие читателя, я подхожу к той мысли, ради которой затеял свой корректный спор с Ниной Терентьевной: а что будет, если пересадить рыбку, взраставшую, к примеру, в вольных водах ливийской традиции, в залив Золотой Рог у Стамбула, где придонное течение заставляет прихотливо колыхаться сотни вертикально стоящих мешков? Худо пришлось бы этой рыбке! Несладкой показалось бы ей жизнь и в крикливой, хоть и дружелюбной деревенской толпе камерунских жен... А ведь я делаю эти гипотетические перестановки лишь в пределах официальной законной концепции современного многоженства. А если перенести моногамную женщину да еще из совсем другого исторического периода, скажем, почтенную греческую матрону, полновластную владычицу богатого дома и многочисленной рабской челяди, почитаемую мужем в качестве матери его детей и мудрой домоправительницы, если такую-то золотую рыбку из древнего Эгейского моря бросить в море Красное, что омывает берега Египта, в котором многоженство в сельской местности есть лишь слегка видоизмененная форма производственной артели?

Теперь - внимание!

Греческую матрону, достопочтенную жену, допустим, супругу Фемистокла (который шутя говаривал, что он правит Афинами, им же - правит жена) мы лишь гипотетически можем перенести через века и страны в гарем Мурада III. Однако миллионы и миллионы нынешних рыбных мальков, произраставших в мощных водах всеобъемлющего славянского исконного уклада, принудительной волею обстоятельств ныне реально оказались занесены в течение, которое несется совсем от другого материка. Я имею в виду не только наших блондинок, которых десятками тысяч увозили их чернокожие возлюбленные в свои африканские дома, иногда в качестве третьей жены (сиречь, увозили в иные исторические эры). Моя мысль сейчас шире: я говорю о потоке, который движется в прямом смысле слова от другого материка - с весьма отличающимися духовными, экономическими, религиозными, ментальными устоями по сравнению с теми, что заложены изначально в наш психический и нравственный уклад.

В гигантской воронке, в бурном смешении несхожих вод оказались и Томила, и Дарья, и Анастасия, и их мужья, и все мы с вами, в том числе и столь почитаемая мною Нина Терентьевна с ее несчастной многомужней (до восьми раз) судьбой. Проблема эта громадна по значимости. Она далеко выходит за пределы гармонии только семейных отношений, но сокрушительно вмешивается в них.

Выскажусь здесь пока тезисно: в силу географических условий, по историческим обстоятельствам, благодаря безмерно распростершимся пространствам нашим прапрапрапредкам пришлось сообща и защищаться, и строить свои города, и хозяйствовать. Сложившийся здесь уклад мира, общины, коллектива, мощный соборный строй мышления в своих сильных и в своих слабых сторонах и проявлениях существенно отличался от жизнеустройства соседних стран - и от восточных с их кочевьями, и от западных с их малыми масштабами. Толстенный пласт народной истории встает за соленой русской поговоркой: "Честной вдове от каждого мужа - седьмую долю"... В Европе сложилась ситуация, где быт и процветание каждого отдельного человека в значительной степени зависели от его личных, индивидуальных усилий, от индивидуалистичности (гибкости) поведения. И поскольку семейные отношения, семейная мораль, семейные устремления суть уменьшенный слепок с общей морали господствующего миропорядка, поскольку построение семьи, отношения "М" и "Ж", отличались у нас весьма значительно от тех, что господствовали там. И вот - все перемешалось! Наши молоденькие, еще будущие матроны буйным течением, как мальки, оказались, фигурально выражаясь, занесены в садки с иной микрофлорой, с иной температурой, с инородной молодью, с иными законами выживания. Да только ли мальки!.. Осознают они это или нет - дело вторичное, первичным же является то, что и мужья, и жены оказались вовлечены в такие взаимоотношения, которые не резонируют с теми, что развивались от века. И более того: не только эмоциональный строй оказался нарушен, но и экономические обстоятельства оказались уродливо подорванными. Миллионы и десятки миллионов буйно заплескались, чтобы выбиться из неудобного русла!.. Так что не только в их невежестве дело, дорогая Нина Терентьевна. Надо еще разобраться, откуда и почему оно пошло. И по крупному судя, что именно будет способствовать желанию людей избавиться от этого невежества.

Часть вторая между прошлым и будущим

Вспоминает Анастасия

В ОДНО ПРЕКРАСНОЕ УТРО...

Эпиграфы к главе

Прекрасный юноша Гоги с первого взгляда влюбился в изумительную красавицу девушку Нателлу и попросил ее стать его женой. Хорошо, сказала она, я выйду за тебя. Но при одном условии: каждый месяц я буду уходить на три дня, а ты не спрашивай меня ни о чем! Гоги был так влюблен, что сразу согласился. Сыграли они веселую свадьбу, живут хорошо, ласково и так прошел месяц, и Нателла ушла ночью и вернулась только через три дня. И на следующий месяц так было, и на следующий. И задело это Гоги за живое, решил он узнать, куда она уходит. Вот ночью она встает и выходит из дому, он - незаметно за ней. Она быстро идет по дороге. Он за ней. Она подымается в горы. Он за ней. Она подходит к краю пропасти, упадает грудью о землю, превращается в змею и начинает шипеть! Так она и шипит трое суток, потом снова бьется грудью о землю, превращается в красавицу Нателлу и спешит домой. Так выпьем же за тех женщин, которые шипят только три дня в месяц и то высоко в горах!

Грузинский тост

В этих "историях" (ремесленных, поверхностных изложениях священной истории. - Ред.) своеобразие и глубина Библии положены на прокрустово ложе поверхностного школьного богословия, вследствие чего одни существенные детали текста опускаются, другие представляют в превратном виде, и в результате повествование лишь скользит по поверхности нашего внимания, совершенно не задевая нашей мысли.

Богослов С. В. Троицкий. Из трактата "Христианская философия брака"

- Ой, как зуб болит! - А ты йодом прижги. - Прижигал, не помогает. Ой!.. - А ты положи туда ватку с валерианкой. - Клал, не помогает! Ой!.. Худо твое дело. Я в таких случаях ложусь дома с женой, и все проходит. Слушай, а твоя жена дома?

Слиясь в одну любовь, Мы цели бесконечной единое звено. И выше восходить в сиянье правды вечной Нам врозь не суждено.

А.К. Толстой

О, Господи! Вот утром спешно выходит, едва ли не выбегает из своего подъезда женщина. Ей за тридцать, она волочит за руку свою непроснувшуюся хнычущую дочку, которую надо успеть сдать в детсадик, другой рукой она взашей толкает сына, чьи сосредоточенные том-сойеровские глаза свидетельствуют о явном намерении увильнуть от первого урока с контрольным опросом за четверть: этого гиганта мысли следует внедрить в здание школы до звонка на зарядку, назад ему не дадут ходу уже дежурные в дверях. Потом эта мать двух детей от двух прежних мужей должна бегом- бегом домчаться до остановки трамвая и втиснуться в переполненный вагон, который, слава Богу и водителю-ветерану, будет тик-в-тик успевать к месту работы, чтобы дежурный на вахте не поставил свой крошечный крючок против ее фамилии (что чревато существенным спадом квартальной премии). Далее - служба с ее полезными, а часто - бессмысленными делами и обеденным перерывом, который семейной женщине предоставляется не для отдыха и восстановления сил, а для гонки по близлежащим магазинам, чтобы навьючиться по мере всех сил и возможностей, потому что в час пик, после работы, эти походы дадут гораздо меньший КПД на единицу времени. Потом - с авоськами, а в последнее время - с тяжеленным, хоть и модерновым рюкзачком за плечами - в детсадик, где доченька сидит в числе еще неразобранных последних детей с недовольной сим обстоятельством воспитательницей, и я Александру Яковлевну хорошо понимаю: хоть до конца ее законной смены остается еще полчаса, но в магазинах-то с этим не считаются. Отдаю ей один из своих пакетов молока и бегом-бегом домой, а уж там всех немыслимых хлопот полон рот до самого отбоя. Одним словом, вполне можно было бы применить ко мне горькую и жесткую в своей ясности формулу, которую столь памятно для миллионов подобных мне женщин вывела когда-то в журнале "Работница" Раиса Елагина: "Я - вьючно-сумчато- ломовое существо среднего рода, по своим технико-эксплуатационным характеристикам предназначенное для героических трудовых свершений на ниве промышленности, сельского хозяйства, просвещения, здравоохранения, торговли и бытового обслуживания, а также в промежутках между всем этим вполне пригодное для производства детей".

Да, все точно! Но почему же от сослуживцев - в том числе и женщин! - я не устаю принимать комплименты своему распрочудесному внешнему виду? Почему не один уже мужчина (в том числе и тогда, когда они думают, что находятся вне зоны дамского прослушивания) говорит, что внутри Анастасии как будто волшебную лампочку ввернули? Вообще, для наших факультетских и кафедральных мудрецов, искони убежденных в том, что я все свои якобы иррациональные, с точки зрения других, поступки совершаю, гениально просчитав их материальные последствия посредством ЭВМ на десять и более шагов вперед, наступили тяжелые времена. В самом деле: молодой муж - практически доктор наук - с великолепными международными перспективами, вальяжный и представительный, двое детей у тебя - так держись за него руками и ногами! И бросила его ради безродного старика чуть ли не на двадцать лет старше нее, сухощавого, не видного собой, чуть ли не ниже ее росточком (это - напраслина!), у которого всех-то богатств - военный китель со следами споротых после дембеля погон!.. И при этом - тетка явственно вся изнутри светится, чего раньше уж точно не было, мы же ее со студенческих ногтей помним. Чудеса в решете, "це дило трэба розжуваты..."

До меня даже дошли напетые мудрецами в курилке скабрезные строчки из водевиля прошлого века: "Хочу быть под полковником, хочу быть под полковником, под хочу быть полковником". Жуйте, милые, жуйте, пойте, милые, пойте, а я вспоминаю: как-то утром все же не успела я из детсадика к своему штатному трамваю добежать, удалился он на моих глазах. И замахала я руками пробегающей мимо импортной машине, не глядя на "контингент", ее населяющий, уж очень не хотелось крючок в списке получить. Дверца отворилась, я плюхнулась на свободное место сзади, и красавица-машина сразу быстро двинулась. Прежде я мысленно воскликнула бы: "О, Боже!" - в ней сидело четверо выходцев из другого мира, из ада, может быть, рэкетиры со своей разборки или дельцы наркомафии: гладкие, циничные, жестокие, молодые, очень чем-то похожие друг на друга, хотя разной внешности и роста.

- О, какая девочка досталась нам с утра! - едва заметно, с намеком улыбнулся водитель и дал газ, не спрашивая, куда мне нужно.

Собаки и злые люди отлично чуют эманацию страха, исходящую от жертвы. И, думаю я, до чего же внутренне удивились мои "попутчики", когда я спокойно откинулась на мягкую спинку, затворив глаза, и улыбка непроизвольно раздвинула мои губы! Своим обостренным чутьем они тотчас уловили, что эта улыбка никакого отношения ни к ним, ни к данной ситуации не имеет. Уловили и смешались, потому что столкнулись с чем-то им непонятным, напрочь выходящим из круга их действительности. А я вся была в своей любви. В Любви.