Петров Б. Д. - С. П. Боткин - Жизнь И Деятельность

Боткины имели пять сыновей и одну дочь.

В Париже. В октябре 1859 г. С. П. Боткин приехал в Париж.

Во Франции со времен Ж. Корвизара и Р. Лаэннека в медицине продолжало развиваться анатомо-физиоло-гическое направление, представленное к середине XIX века крупными клиницистами: терапевтом А. Труссо, невропатологом Ж. Шарко. 'Физиологические вопросы разрабатывались в лаборатории К- Бернара.

С. П. Боткин усиленно здесь занимался, посещал клиники Бартеза, Труссо, Бушю и др. Он познакомился с клиникой крупнейшего терапевта Франции Армана Труссо (1801—1867), который посвятил себя изучению заразных болезней, в частности желтой лихорадки. Он был автором известных лекций, которые выдержали много изданий и переведены на многие языки, в том ч-исле на русский. А. Труссо был ученым-практиком. Посетив его клинику, С. II. Боткин был разочарован. Он писал Н. А. Белоголовому: «Клинику Труссо держит довольно рутинно; удовлетворившись госпитальной диагностикой больного, он назначает совершенно эмпирическое лечение... Труссо здесь считается одним из лучших терапевтов; аудитория его всегда полна. По моему мнению, одна из главных причин его успеха есть его ораторская способность, сильно подкупающая французов...» Одной из целей приезда С. П. Боткина в Париж было познакомиться с К. Бернаром, послушать его лекции и поработать в его лаборатории.

Клод Бернар (1813—1878) в эти годы был уже известным ученым. В Париже он заведовал кафедрой экспериментальной физиологии. О состоянии науки того времени хорошо говорит фраза, которой он начал курс лекций в Колледж де Франс. «Мне поручено преподавание научной медицины, таковой не существует». К- Бернар был одним из тех ученых, кто заложил первые камни этой будущей научной медицины.

Отдав должное лекциям К. Бернара по экспериментальной физиологии, С. П. Боткин расценивал критически его курс патологической физиологии: «...последний, конечно, не без больших недостатков, ибо Бернар далеко не патолог, но тем не менее очень богат прекрасными идеями, достойными таланта французского физиолога»'.

В 1888 г. С. П. Боткин посещал и лекции Ж- Шар-ко, который впоследствии считал С. П. Боткина наиболее выдающимся клиницистом современности.

Детские болезни С. П. Боткин изучал в клиниках Бартеза и Бушю. У них был большой клинический материал. Изучение педиатрии С. П. Боткин считал необходимым для развития объективной диагностики.

Он посещал также клинику Кодемана, где изучал патологию почек. Высоко оценил С. П. Боткин клинициста Беккереля. В частности, он отмечал, что только в этой клинике исследовали мочу больных, в то время как в других клиниках это делалось далеко не всегда. В Париже С. П. Боткин закончил свою докторскую диссертацию «О всасывании жира в кишках», которую он начал еще у Э. Гоппе-Зейлера.

А. И. Герцен. За границей С. П. Боткин встретился с А. И. Герценом. Их связывали дружеские отношения на протяжении всей жизни. Первая ;пх встреча произошла в 1859 г. в Лондоне. По воспоминаниям жены Н. П. Огарева Н. А. Тучковой-Огаревой, «...Сергей Петрович много рассказывал Герцену о Пирогове, о Крымской войне, о баснословных злоупотреблениях, простиравшихся до корпии... они продавали врачам корпию, которой недоставало для раненых»1. Она писала, что С. П. Боткин произвел хорошее впечатление на А. И. Герцена, который в дальнейшем с гордостью следил за его успехами в области медицины. Уже и а следующий день после их встречи А. И. Герцен сообщил Н. П. Огареву: «Я Боткиным доволен без предела и конца, я ничего подобного не видал его осмотру». Находясь под впечатлением своего визита к знаменитому уже в то время профессору, Александр Иванович писал Н.А.Тучковой-Огаревой: «Еще раз я должен заметить, что вниманием, умом и патологической догадливостью он выше других, мною виденных докторов». А. И. Герцена поразило исключительное его внимание к больному, глубокий научный анализ всех признаков болезни.

А. И. Герцен, всегда интересовавшийся вопросами естествознания и в свое время слушавший лекции проф. И. Т. Глебова в Московском университете, был особенно доволен теми комментариями, которые С. П. Боткин считал нужным делать, назначая ему лечение. «Ясность его языка поразительна, — писал он. — Например, он не говорил, как о чуде, о действии Виши и Карлсбада... а химически объяснил, в чем влияние тех минеральных и других веществ, которые вносятся в тело» 2.

В этот период А. И. Герцен находился в зените славы. По выражению. В. И. Ленина, «Герцен первый поднял великое знамя борьбы путем обращения к массам с вольным русским словом»3. Незадолго до этого — 1 июля 1857 г. — вышел первый номер «Колокола». К этому времени А. И. Герцен был уже автором известных работ. Его «Письма об изучении природы» были заметной вехой в развитии как естествознания, так и философии.

С. П. Боткин и А. И. Герцен продолжали дружить семьями. Гениальный пациент еще многие месяцы лечился у С. П. Боткина. Его письма этого периода к многочисленным друзьям и знакомым до отказа заполнены самыми лестными отзывами о С. П. Боткине. А. И. Герцен «чрезмерно», «бесконечно», «безмерно» доволен своим другом-врачом, он называет его «серьезным человеком», «единственным разумным врачом». А. И. Герцена радует подход С. П. Боткина к материалистическому пониманию некоторых вопросов человеческой патологии. Но больше всего он ценил в нем его способность прогнозировать. Последними словами гениального мыслителя были: «Боткин страшный пророк медицины» '.

С. П. Боткина тянуло к А. И. Герцену не случайно. Оба они боролись с эмпиризмом в естествознании, оба до самозабвения любили свой парод, оба были решительными и сильными людьми. Несмотря на то что А. И. Герцен и С. П. Боткин подолгу не виделись, их отношения не охладились. С. П. Боткин давал знать А. И. Герцену о своем прибытии за границу и даже сообщал ему о том, как распределено его время. И это было в то время, когда любая связь с Герценом и Огаревым рассматривалась как государственное преступление.

В последние годы жизни А. И. Герцен серьезно заболел. По мнению, французских врачей, это был диабет. Как свидетельствуют очевидцы, он внимательно; следил за новыми методами терапии, применявшимися С. П. Боткиным, и страстно ждал его приезда за границу. Эта встреча состоялась осенью 1868 г. в Париже. С. П. Боткин поразил А. И. Герцена своей эрудицией, специальными знаниями. Об этом он неоднократно писал Н. П. Огареву и его жене. В письме к своему сыну Александру, уже крупному тогда физиологу с европейским именем, А. И. Герцен делится своими впечатлениями от встречи с великим русским терапевтом: «Да, друг мой, такого доктора я, по крайней мере, не видал... Что за основательность, догадка и внимание...»2- «Вообще четыре дня с Боткиным мне открыли глаза на бездну вещей» 3.

В последний раз эти два выдающихся деятеля встречались в Париже в 1869 г.

На протяжении многих лет С. П. Боткин многократно с благодарностью отмечал благотворное влияние, которое оказал на него А. И. Герцен.

Итоги пребывания за границей. Медицинская мысль Европы в тс годы наблюдала противоборство К. Рокитанского и Р. Вирхова, борьбу двух теорий, из которых одна содержала теоретические обобщения прошлых веков и XVIII столетия, а другая утверждала концепции XIX столетия.

Деятели медицины того времени не оставались равнодушными к этой борьбе и примыкали то к одному, то к другому лагерю. В конечном итоге победа Р. Вирхова была бесспорной.

С. П. Боткин изучил добросовестно, глубоко и вместе с тем критически основные европейские центры медицинской мысли того времени (Берлин, Вена, Париж, Лондон). Он отличался большой работоспособностью. Несмотря я а неустроенность быта, постоянные 'переезды, смену лабораторий, кафедр, которые он посещал, всюду он проявлял настойчивость, трудолюбие, активность в исследовательской работе. Обращает на себя внимание широта интересов молодого врача — клиника, физиология, биохимия, ряд специальных дисциплин, включая педиатрию. Заграничная командировка расширила его мировоззрение. Его глубокие знания всегда были в полном соответствии с новыми передовыми научными достижениями. Он твердо знал, что надо делать в медицине и как надо воспитывать будущих врачей. Это были годы полнокровного напряженного творческого труда человека, умеющего работать и стремящегося к поставленной цели, настойчивого, овладевающего всем, чему можно научиться.

Характерными чертами С. П. Боткина как ученого были критическое отношение к изучаемому, собственный 'подход к оценке явлений, школ, достижений, методов. Уважение к своим учителям не мешало ему видеть даже у самых выдающихся ученых их недостатки is теоретических позициях и постановке преподавания. К тому времени, когда он отправился за границу, у него были свои представления о том, какой должна быть современная клиника. Эти представления сложились на основе взглядов передовых русских ученых — профессоров Московского университета. Критическая оценка его некоторых западно-европейских врачей основывалась на опыте преподавания русских клиницистов.

С. П. Боткин мог с удовлетворением оглянуться на пройденный за рубежом путь, где он многое видел, многому научился и был теперь подготовлен к важной и трудной работе, которая ему предстояла на родине. Он был IB числе тех 'русских ученых, которые сумели зарекомендовать себя в лучших европейских лабораториях в качестве преданных науке и умелых исследователей. Работая за границей, он с первых шагов научной деятельности умел сохранять самостоятельность, находил свои пути в исследованиях. Эта самостоятельность в науке характерна и для других русских ученых, работавших за границей.

Годы, проведенные за границей, очень обогатили С. П. Боткина. Работа в разных лабораториях и у разных, нередко крупных иностранных ученых, знакомство с медицинскими научными учреждениями, общественной жизнью, встречи с такими замечательными своими: земляками, «ак химик Д. И. Менделеев, композитор1 А. П. Бородин, искусствовед В. В. Стасов, живописец А. И. Иванов, не прошли бесследно. С. П. Боткин сохранял теплые, нередко дружеские отношения со многими учеными, в клиниках и лабораториях которых он вел научную работу. Впоследствии, приезжая вновь в ту же страну, в ту же клинику, он встречал дружественно настроенных людей, с которыми продолжал переписку и сотрудничество. Его работы неоднократно печатались в последующие годы во многих зарубежных периодических изданиях. Опыт, приобретенный в клиниках и лабораториях Европы, -был >им широко использован сначала в Медико-хирургической академии, а затем в клиниках других учебных заведений.

Научные публикации С. П. Боткина стали в то время уже широко известными. Это послужило основанием для того, что президент Медико-хирургической академии П. А. Дубовицкий предложил ему в 1859 г. занять место адъюнкт-профессора в клинике внутренних болезней профессора П. Д. Шипулинского.

Для работы в академии были также приглашены И. М. Сеченов, Л. А. Беккерс, И. М. Балинский, Э. А. Юнге, Т. С. Иллииокий, А. Я. Крассовский, И. М. Якубович, А. П. Бородин. Многие из них впоследствии стали крупными учеными.

Профессор

С. П. Боткин был лучшим олицетворением законного и плодотворного союза медицины и физиологии, тех двух родов человеческой деятельности, которые на наших глазах воздвигают здание науки о человеческом организме и сулят в будущем обеспечить человеку его лучшее счастье— здоровье и жизнь '.

Петербург был главным очагом культурной жизни России и центром освободительного движения. Медико-.хирургическая академия играла очень заметную роль в научной и общественной жизни столицы.

В январе 1857 г. Петр Александрович Дубовицкий '(1815—1868), известный хирург, сменив В. В. Пеликана, был назначен президентом академии. Он посвятил 10 лет жизни коренной реформе высшего медицинского образования и добился результатов, имевших большое значение для развития научных исследований и педагогического процесса. Трудно назвать человека, который так много сделал для улучшения подготовки врачей в России, сумев объединить вокруг себя лучшие научные силы, совершенствуя опыт и достижения отечественных ученых в этой области. После того, как П. А. Дубовицкий ушел из академии, высшее медицинское образование в России долгие годы развивалось в направлении, которое он предопределил.

«Возвратившись из-за границы в 60-х годах, — писал С. П. Боткин, — мы встретились с пробуждением, сопровождаемым накоплением сил, которые начали развертываться и, действительно, развернулись блистательно. Сила рабочая, которая накопилась за это время, была громадна... Во главе медицинского образования в Петербурге стоял Дубовицкий, человек с громадным желанием принести пользу; вот он много способствовал тому, что новые, свежие силы не пропали бесследно и принесли свою посильную пользу русскому обществу» 2.

(...)

Интерес к естествознанию, в эти годы охватил передовое русское общество. Молодежь с особым вниманием относилась к знаменитым статьям Д. И. Писарева «Физиологические картины Л. Бюхнера» и «Физиологические эскизы Я. Молешота». Молодой Боткин знал эти статьи. Они с большой страстностью проповедовали необходимость научного подхода к жизненным явлениям и призываля отбросить рутину, в чем бы она ни проявлялась.

Для естественных наук наступил период 'бурного расцвета. Появился ряд исследований, изменивших старые представления о жизненных процессах — учение Ч. Дарвина о происхождении видов, работы Л. Пасте-ра о бактериях, физиологические исследования Г. Гельм-гольца и К. Бернара.

Шестидесятые годы в России ознаменовались новыми веяниями и в области медицинской науки. Вместе с подъемом общественно-политической жизни рушились затхлые традиции дореформенной медицинской школы. Этот подъем сказывался во всех областях культурной и общественной жизни, науки, в том числе и медицине.

С. П. Боткин отлично это сознавал: «Я начал работать в 60-х годах..., какое тогда было движение вперед, какое неудержимое течение охватило все общество, и вместе с тем жажда знаний в нем проснулась. И вот, попав в общество в период его развития, когда оно хотело учиться, узнать, мне легко было сделать, что я сделал»'.

Недостатки медицинского образования в это время были очевидны. Невнимание к новым открытиям в медицинской науке, которые были обусловлены бурно развивающимся естествознанием и общей патологией, при-, водило к тому, что врачи выходили из учебных заведе-1 ний недостаточно подготовленными в теоретическом и клиническом отношении. Вице-президент академии И. Т. Глебов об этом ясно говорил: «Так как естественные науки, а за ними и медицина, неотделимая jветвь их, делают беспрерывно в области своей новые открытия и чрез них более и более разрастаются и усовершенствуются, то высшие учебные медицинские заведения, цель учреждения которых состоит в передаче массе людей всего того, что выработала и постоянно вырабатывает естественная наука вообще и медицина в частности, должны иметь все для этой передачи потребные средства»'.

Стремление лучших представителей отечественной медицины связать медицину с достижениями естествознания, с успехами экспериментальной физиологии, химии соответствовало тем процессам, которыми были охвачены передовые медики ряда зарубежных университетов. В «Современнике» появилась знаменитая статья Н. Г. Чернышевского «Антропологический принцип в философии», сыгравшая заметную роль в формировании материалистических взглядов отечественных врачей.

1 Глебов И. Т. Краткий обзор действий Императорской санкт-петербургской медико-хирургической академии за 1857, 1858 и 1859 годы в видах улучшения этого заведения. — СПб., 1860, с. 3.

По возвращении из-за границы С. П. Боткин защитил 17 сентября 1860 г. докторскую диссертацию «О всасывании жира в кишках». В этом же году защитил и опубликовал докторскую диссертацию И. М. Сеченов.

С. П. Боткин был утвержден в должности адъюнкт-профессора терапевтической клиники Медико-хирургической академии в качестве помощника профессора П. Д. Шнпулинского и оставался в этой должности в течение года. Спустя год П. Д. Шнпулинский подал в отставку. Тогда группа профессоров немецкого происхождения, игравшая большую роль в академии, предложила передать терапевтическую клинику одному из старших профессоров. В ответ на это С. П. Боткин заявил, что он выйдет в отставку.

Борьба, разгоревшаяся между С. П. Боткиным и ставленником группы профессоров-немцев, была одним из наиболее острых и драматических моментов в процессе обновления кадров академия. Это была борьба между новыми, прогрессивными взглядами и отживающими, реакционными устоями, борьба русской демократической науки и общественности с немецким засильем, насаждавшимся антинародным царским режимом.

Конференция академии находилась в нерешительности, не зная, как поступить, когда во время прений явилась депутация от студентов с 'настойчивой и решительной просьбой назначить на освободившуюся кафедру С. П. Боткина. Об этом же просили и врачи, прикомандированные к академии для усовершенствования знаний. В письме, адресованном конференции академии, они характеризовали С. П. Боткина как единственного и незаменимого профессора, который может удовлетворить их потребности. После лестной оценки его деятельности и желания слушателей иметь его своим профессором, конференция решила вопрос в пользу С. П. Боткина — он был выбран ординарным профессором.

Полный сил, 28-летний профессор стал руководителем кафедры и на этом посту проработал почти 30 лет. В этой борьбе группа русских профессоров, врачей и студентов одержала верх над ставленниками немецкой группировки. Избрание С. П. Боткина на должность профессора кафедры было лишь частным случаем этой борьбы. Обострил обстановку в это время профессор

И. М. Якубович, заявивший, что С. П. Боткин за один год работы в академии сделал больше, чем большая часть членов совета в течение всей их профессорской деятельности.

День вступления С. П. Боткина на кафедру академии был знаменательным в истории отечественной медицины. Дело не только в том, что это был рубеж, начало многих новых методов исследования в отечественной клинике, повышенных требований к ней. С приходом С. П. Боткина начался быстрый рост молодых научных кадров. Его ученики заняли впоследствии кафедры, став в свою очередь учителями и воспитателями новых поколений ученых-медиков.

«Сделавшись полновластным хозяином клиники, — писал Н. А. Белоголовый, — Боткин посвятил ей свои лучшие силы с таким рвением и с такою бескорыстною любовью, какие весьма редки в современных клиницистах, всегда отвлекаемых от преподавательского дела частною практикою, и какие (что особенно безпример-но) сохранились в нем на одинаковой высоте, нисколько не ослабевая с годами, до самой смерти. Эта любовь к клинике составляла в его жизни самое главное, господствующее чувство, и все другие житейские интересы, не только общественные, не только частной практики, но даже я решаюсь сказать, как это ни покажется невероятным, а многим даже чудовищным, интересы личного здоровья я благополучия, материальной будущности нежно любимой им семьи — все это уходило у него на второй план...» '

С. П. Боткин настаивал на рассмотрении медицины как естественнонаучной дисциплины со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он выдвинул как руководящую идею обогащение, клинической медицины достижениями естествознания. Основным его требованием было глубокое всестороннее изучение природы. В одном из своих выступлений в 1886 г. он говорил, что нельзя допустить, чтобы теоретические знания заключались только в специальных отраслях медицины, например нормальной и патологической анатомии, физиологии. Для будущего врача научного направления необходимо изучение природы.

1 Белоголовый Н. А. Воспоминания и другие статьи. — М., 1897, с. 368.

С. П. Боткин постоянно подчеркивал важную роли естественных наук в прогрессе медицины. В этом отношении он поддерживал ту линию, которую отстаивали новые руководители Медико-хирургической академии. Вот, что писал по этому поводу tl. Н. Зинин: «Медицина как наука представляет лишь приложение естествознания к вопросу о сохранении и восстановлении здоровья; естественные науки поэтому должны играть при медицинском образовании первенствующую роль, а отнюдь не быть дополнительным или вспомогательным средством. Медик должен усвоить себе не столько отрывочные факты прикладного естествознания, околь^ ко общий строй науки, способ мышления, приемы ,й методы исследования»'.