Оклендер В. - Окна в мир ребенка

Я. Не сомневаюсь, что мы это сделаем.

Школа, друзья, родители, различные чувства (гнев, чувство своей несостоятельности и т. п.), неспособность оправдать собственные ожидания или ожидания своих родителей — это только часть многочисленных проблем, которые беспокоят подростков и юношей. Тело и сексуальность—это тоже важные темы. Интересно, что подростки, с которыми я работала, никогда не затрагивали вопроса о чувствах, связанных с образом своего тела или сексом, если я не делала этого сама. Когда совместно с другим психотерапевтом я вела группу, состоявшую из восемнадцати девушек в возрасте от 14 до 17 лет, темой наших занятий были сексуальные проблемы. Группа была организована местным агентством, которое сделало ее общедоступной и бесплатной для участников. Девушки приходили поодиночке, парами, тройками. Они различались по религиозным убеждениям, экономическому положению, культурным особенностям. Многие из них были незнакомы друг с другом и не были знакомы с нами. Они сидели, ожидая начала занятий.

Мы, после того как представились, начали с серии упражнений по фантазированию, включая те фантазии, которые были связаны ; с событиями, случившимися в их жизни впервые: первыми воспоминаниями, первым ощущением себя как женщины, первой менструацией и т. п. В первом обмене впечатлениями участвовала вся группа, в дальнейшем — маленькие группы по 4—5 человек. После очень откровенного обсуждения чувств, связанных с менструацией, мы попросили: «Закройте глаза и вернитесь в воображении ко времени своей первой мастурбации. Можете ли вы вспомнить, когда вы впервые притронулись к себе, на что было похоже это ощущение, что вы испытали при этом, что произошло? Если вы не можете этого вспомнить, вернитесь в фантазии к тому времени, когда вы впервые услышали об этом, и чувствам, которые вы при этом испытали».

При слове «мастурбация» все девушки привстали со своих мест и широко открыли глаза. Они испытывали замешательство и реагировали хихиканьем, страхом, ужасом, отрицанием. Я сказала им, что каждая из них занималась мастурбацией в младенчестве, что все маленькие дети открывают для себя чувственное наслаждение, которое может доставить им собственное тело. И если они перестают мастурбировать или забывают об этом, если эта тема вызывает у них замешательство или стыд, то только потому, что их убедили: нехорошо касаться своего тела, познавать его и испытывать от этого приятные ощущения. За этим последовало одно из самых живых, откровенных и честных обсуждений сексуальности, которые я когда-либо слышала. Ранее девушки получили представление о сексуальности в рамках школьной программы, но вопросы, которые их интересовали и смущали, глубочайшие конфликты, чувства, которые они испытывали, в классе не обсуждались.

С этого времени я стала обсуждать с подростками проблему сексуальности. Я понимаю, что если я буду ждать, когда они сами поставят эту проблему, мне придется ждать до бесконечности. Я провожу такую работу с девочками и мальчиками, во время индивидуальных и групповых занятий. Я рассказываю им о своем опыте занятий на семинарах, даю им разнообразные упражнения, чтобы помочь им чувствовать себя свободнее и способствовать обмену мнениями. Вот несколько примеров.

— Попросите членов группы написать (или громко произносить, пока вы пишете) все знакомые им слова, которые обозначают женские половые органы, мужские половые органы, грудь, половой акт, мастурбацию и т. д., посмотреть на эти слова, прочитать их. Обсудите, как такие слова затрагивают чувства, касающиеся собственного тела и секса.

— Попросите членов группы написать на листке бумаги некоторые секреты, связанные с сексом; что-то, что они когда-нибудь делали, но о чем никому не рассказывали; что-то, что однажды произошло с ними; что-то, что они хотели бы знать, но им никогда не хватало решимости спросить об этом и т. д. Листки не подписываются. Положите их на стол в центре комнаты, и пусть каждый возьмет и прочитает один из листков. Обмен впечатлениями и дискуссии, которые следуют за этим, всегда ценны и живо протекают. По правилам «игры» тот, кто написал какое-нибудь утверждение или вопрос, не должен в этом признаваться.

— Попросите участников группы вернуться в фантазиях к первым воспоминаниям (как описано выше). Наряду с воспоминаниями о первом осознании себя мужчиной или женщиной, первой менструации и мастурбации, вы можете использовать воспоминания о первых поллюциях во сне, первой эрекции, первых сексуальных отношениях. Попросите подростков нарисовать картинку, изображающую в цветах, линиях и формах их ощущения своего тела. Начинайте такие занятия с дыхательных упражнений и медитации при-закрытых глазах. Предложите изобразить на рисунке чувства, касающиеся их сексуальности, или отношение к своей сексуальности:

«Что вы чувствуете, ощущая себя женщиной?», «Что вы чувствуете, ощущая себя мужчиной?».

— Предложите подросткам нарисовать, как они ведут себя в обществе противоположного или одного с ними пола, как, по их представлению, они выглядят в глазах лиц противоположного пола и какими они представляются лицами одного с ними пола.

— Предложите прослушать с закрытыми глазами стихи, затрагивающие некоторые аспекты сексуальности, а потом изобразить любые чувства, возникшие в связи с этими стихами. В книге «Мужчина и женщина до 18 лет» N. Larrick много хороших стихов, написанных молодыми людьми о сексуальных ролях в современном мире. Образ своего тела является очень важным для подростков, и опять-таки молодым людям нелегко составить представление о нем. И юношей, и девушек беспокоит внешность. Иногда я прошу подростков нарисовать, как они, по их представлению выглядят и как хотели бы выглядеть. Или я прошу их нарисовать свое тело, карикатурно выделив те его части, которые им не нравятся. Иногда я предлагаю им представить себя в темной комнате и двигаться по направлению к свету, большому, в полный рост зеркалу. Я прошу из вести диалог со своим воображаемым отражением, обсуждая с ним свое тело. Эти упражнения помогают подросткам поделиться своими чувствами, что обычно дается им нелегко. Мы посвящаем еще какое-то время разговорам о том, как влияет среда на наши представления о том, как мы должны выглядеть. Подростка очень сильно беспокоит окружающий мир. В то время как маленькие дети избегают столкновения с реальным миром за счет игры (занятия, которые взрослые воспринимают как естественное), подростки понимают, что они скоро будут брошены в реальный мир, где придется идти своей дорогой. Подростки страстно желают свободы и независимости, но одновременно испытывают страх и тревогу. Многие из них пытаются освоиться в мире: найти какую-нибудь работу и принимать самостоятельные решения; они пробуют вести себя независимо, но в большинстве случаев их не принимают всерьез, игнорируют или дают им отпор.

Я считаю, что подростки гораздо способнее и разумнее, чем принято думать. Я узнаю от них'много полезного. Однако многие из них теряются и приходят в замешательство из-за посланий, которые получают от родителей и общества—посланий, в которых умаляются их возможности и интеллект. Иногда они становятся тревожными, депрессивными, напряженными, опасающимися самих себя, жизни и особенно будущего. Одни с напускной беззаботностью повторяют формулу: «Мне всё равно». Другие открыто протестуют. Некоторые ведут упорную борьбу, отстаивая свою позицию. В процессе терапии подростки получают возможность лучше разобраться в самих себе, в своих потребностях и желаниях. Они могут обрести силу, необходимую, чтобы преодолевать препятствия и конфликты, с которыми они вынуждены сталкиваться лицом к лицу в окружающем их мире.

Взрослые

Многие из описанных подходов и методик полезны и для взрослых. Они могут использоваться в этом случае с небольшими изменениями и модификациями.

Поскольку взрослые в основном работают по заранее подготовленной программе, мне обычно не приходится вводить многие прожективные методики. Если, тем не менее, кто-нибудь выглядит озадаченным, не может решить, что ему делать, я могу предоставить такую методику как средство выявить путем проекции проблемы, которые в первую очередь нуждаются в проработке. Это также полезно, если участники группы просто сидят и никто не хочет начать первым.

Точно так же, как при работе с детьми, я могу решить, что кому-то требуется больше телесных упражнений, тактильных ощущений или упражнений, связанных с необходимостью выбора. Например, взрослому, который непрерывно говорит и плохо ощущает свое тело, может быть полезна работа с глиной.

Часто в процессе работы я понимаю, что, используя определенную технику, можно стимулировать субъекты и внести в проблему большую ясность. Женщине, испытывавшей трудности при описании своих ощущений в области грудной клетки, преодолеть эти трудности помогло изображение своих ощущений в красках, линиях, формах. Многие психотерапевты считают полезным использование фантастических образов. Мужчина, страдавший перееданием, который испытывал трудности в диалоге о своем теле, убедился, что воображаемый образ очень жирной свиньи (о которой и пошел разговор) облегчает обсуждение проблемы. Если человек, страдающий головной болью, представит свою головную боль в образе тяжелого молотка, то этот образ делает дальнейшую работу более предметной.

Многое из того, с чем мы имеем дело во время терапии, обращает нас к воспоминаниям, детским переживаниям, интроекции. Поведение многих зависит от того, как они поступали в детстве, от того, что было тогда необходимо, чтобы выжить, выдержать испытания. Мы можем использовать те же формы поведения, хотя теперь они могут сильно мешать нашей жизни. Например, моя пациентка, которая хотела кататься на лыжах, но испытывала при этом страх, в процессе работы открыла в себе очень пугливую маленькую девочку. Она разговаривала с этой маленькой девочкой, которая была ею самой, а потом я разговаривала с этой же маленькой девочкой. Эта маленькая девочка в моей пациентке испытывала трудности самовыражения, и я попросила ее нарисовать картинку, изображающую испуг. Рисунок дал много материала, который был непосредственно связан с ее потребностью в защищенности. Когда мы вскрыли эту область переживаний, моя пациентка смогла увидеть различия между переживаниями собственного Я тогда и теперь.

Пожилые люди

Я не склонна выделять пожилых людей в особую категорию и ставлю эту проблему несколько по-иному: не выделять их в отдельную группу, а осмысленно относиться к проблемам пожилого возраста и окутывающим его мифам. В течение долгого времени некоторые психотерапевты испытывали неуверенность в вопросах психотерапии у пожилых людей, как бы считая, что слишком поздно что-либо предпринимать в таком возрасте. В настоящее время мы признаем, что это еще одна ложная концепция, еще одна форма утонченного подавления, и рассматриваем процесс старения в новом свете.

Я думаю, что многие пожилые люди испытывают реальную потребность в защите себя от грубого мира. По мере осмысления того, что пожилые люди играют важную роль в нашем обществе (действительно, их число скоро превзойдет число молодых людей), им начинают уделять больше внимания. Все мы, включая и самих пожилых людей, воспитаны на многочисленных мифах о процессе старения. Старики, как и все мы, нуждаются в том, чтобы им помогли избавиться от интроицированных ошибочных представлений и вновь приобрести силу и правильную самооценку. Для поддержки пожилых людей разрабатываются специальные программы, и некоторые из таких программ предусматривают психологическое консультирование .

Геронтологическое образование в колледжах расширяется, вводятся программы, посвященные процессам старения, студенты непосредственно работают с пожилыми людьми. Некоторые из студентов во время моего курса рассказывали, что они использовали многие из рассмотренных методик, чтобы помочь пожилым людям выразить глубинные чувства, касающиеся их самих и их жизни.

Сиблинги (братья и сестры)

Время от времени мне приходится работать с сиблингами, которые не ладят между собой. При этом часто выясняется, что братья и сестры толкают, пинают, кусают и дергают за волосы друг друга, визжа так, что родители слышат издалека. Обычно достаточно ясно, что такое поведение больше адресовано родителям, чем друг другу.

Я полагаю, что наблюдение над этими детьми в отсутствие родителей может быть очень полезно и помогает пролить свет на существо дела. Работая с ними, я использую формы деятельности, которые и развлекают, и способствуют самовыражению. По мере того, как дети начинают узнавать друг друга, слушать друг друга, разговаривать друг с другом, открыто выражать свои чувства (обиду, раздражение, ревность), оценивать друг друга, у них начинает развиваться взаимодействие, которое помогает им справиться с семейными ситуациями в целом. Я поражаюсь тому, как эти дети могут жить под одной крышей и так мало знать друг о друге. Иногда родители говорят: «На самом деле они очень близки друг к другу», не осознавая того, какое расстояние разделяет этих детей.

Я не считаю, что братья и сестры обязательно должны любить друг друга только потому, что между ними существует кровное родство. Я думаю, что им нужно научиться понимать существующие между ними различия, а их родителям — понимать особенности каждого ребенка. Иногда они обучаются любить друг друга в процессе терапии.

Очень маленькие дети

В большинстве случаев, когда меня просят проконсультировать очень маленького ребенка (4—5 лет), я почти наверняка знаю, что в семье имеются какие-нибудь проблемы, на которые ребенок реагирует, и что этим объясняется его поведение, вызывающее обеспокоенность окружающих. Тем не менее после первого совместного занятия мне необходимо понаблюдать за ребенком, когда он один. Я многое могу сказать о ситуации в семье, наблюдая за ребенком, пока он занят игрой. Маленькие дети чувствуют себя свободно во время игр, а некоторые приглашают меня принять в этих играх участие.

Несмотря на то, что многие маленькие дети выражают в игре некоторые беспокоящие их проблемы и конфликты, одной игровой терапии недостаточно, чтобы преодолеть трудности в отношениях ребенка с родителями. Когда я начинаю понимать, что сообщает мне ребенок о своей жизни, играя или беседуя со мной, наступает время привлечь к терапии родителей.

Семейная сессия маленьким детям быстро надоедает, и тогда они ведут себя неспокойно. Но мне нужно, чтобы ребенок был участником занятия. Один из способов сделать это — попросить родителей нарисовать картинку, изображающую их проблемы. Я, насколько это возможно, стараюсь продвигаться от общего к конкретному, поэтому если один из родителей говорит: «Он никогда не делает того, о чем я его прошу», я предлагаю нарисовать что-нибудь, чего ребенок никогда не делает. Я предлагаю и ребенку нарисовать картинку, изображающую то, чего никогда не делает его мать.

Мать Поля (5 лет) жаловалась на его отношения со старшей сестрой и младшим братом. Пока она говорила, мальчик сидел, закрыв уши руками, Я попросила ее изобразить на рисунке то, что ее беспокоит. Поль смотрел, как завороженный, пока его мать рисовала картинку с изображением обеденного стола, вокруг которого собралась вся семья. Она говорила, что время обеда особенно беспокойно. Я попросила ее сказать об этом изображению сына на картинке.

Мать. Поль, я хочу, чтобы ты не дразнил брата и не толкал сестру, когда мы обедаем. Мы можем побыть вместе только во время обеда в последнее время (мать одна воспитывала детей, работала и училась). Когда ты так ведешь себя, они тоже начинают кричать и толкаться. Я не могу прекратить это и начинаю кричать на тебя.

Поль (в сторону). Кэти всегда толкает меня первая! Я попросила мать продолжать, обращаясь к мальчику на картинке.

Мать. Мне трудно сказать, кто это начинает, Поль. Я только знаю, что ты часто их толкаешь и дразнишь. Может быть, если бы ты не делал этого, Кэти тоже не делала бы так.

Я прошу мать рассказать Полю на картинке о том, каким бы она хотела видеть время обеда.

Мать. Когда мы собираемся вместе, я хочу послушать каждого, узнать, как дела. Я хочу спокойно побыть с вами. Мне редко удается побыть с вами в последние дни (начинает всхлипывать).

Я. Расскажите детям на картинке о своих слезах.

Мать. Мне самой плохо, оттого что нет времени побыть с вами. Я беспокоюсь о тебе, Поль. Я знаю, что иногда ты толкаешься потому, что я не уделяю тебе достаточного внимания, но я так устала сейчас. (Мать Поля громко рыдает. Поль подходит к матери, и она берет его на руки.) Поль. Мамочка, ты сказала, что когда кончишь учиться, ты будешь с нами больше времени.

Мать. Ну, конечно!

Они сели и обняли друг друга. Мы поговорили еще немного. Позднее мать Поля сказала мне, что напряжение, которое возникало во время обеда, заметно уменьшилось. Поль взял на себя роль лидера по отношению к брату и сестре и требовал, чтобы они слушались мать, которая так много работает.

Дети удивительно охотно откликаются на предложение поговорить о картинках. Четырехлетний мальчик нарисовал фигуру с открытым ртом, которую он назвал «Кричащая мама». Я попросила его побыть в роли этой фигуры и покричать. Он начал кричать на воображаемого мальчика, т. е. на самого себя. В другой раз я попросила его нарисовать свой дом и рядом с домом человека. Он нарисовал свой дом, рядом — большое лицо человека. Уголки рта на рисунке были опущены. От имени этого человека он рассказал о том, что происходит в доме, выражая отрицательные эмоции.

Я часто сама рисую на бумаге, мелом на доске или «волшебной палочкой» то, что дети рассказывают мне. Иногда я рисую большой портрет ребенка, когда он описывает себя (нередко поглядывая в зеркало). Иногда я прикрепляю к мишеням для стрел картинки. Маленький мальчик, который не скрывал раздражения и отвергал даже самую мысль о том, чтобы приходить ко мне, стал моим другом, когда я нарисовала свой портрет, прикрепила к мишени и сказала: «Если ты так сердишься на меня, почему бы тебе не бросить в меня стрелу».

Когда матери приводят ко мне маленьких детей, я прошу их вместе с ребенком участвовать в первой встрече, чтобы поговорить о том, как обстоят дела дома. Обычно в этой беседе мать поднимает вопросы, затрагивающие ребенка, которые впоследствии можно прорабатывать во время игры.

Я наблюдала Кенни (5 лет), у которого нарушения поведения проявлялись вспышками гнева, драками с другими детьми, стычками с окружающими. После трех месяцев занятий раз в неделю (в некоторых встречах участвовали родители и сиблинги). Я попросила мать Кенни принять участие в начале занятия и обсудить возможность завершения терапии. Мать сказала, что она довольна поведением Кенни, изменением ситуации в семье. Она считала, однако, что еще рано кончать занятия, потому что теперь она начала понимать ряд вещей, которых не замечала раньше. Ее беспокоило то, что мальчик как-будто испытывал необоснованные страхи, которых она раньше не замечала за маской его агрессивного поведения. Кенни, слушая всё это, бессмысленно чертил на бумаге фломастером. Хотя он ничего не сказал, мы обращались с ним как с участником беседы, а не как с объектом, о котором идет речь.

Когда мать вышла из комнаты, Поль тотчас же пересел к песочнице с влажным песком. Он сделал большой холм из песка и посадил динозавров на холм и в воду. На сухом песке он поместил танки, джипы и вооруженных людей. Он разыграл сражение между военными и динозаврами, в котором военные захватили в плен одного очень большого динозавра, окружив его со всех сторон. Затем он подвел к динозавру индейца и сказал мне, что индеец—это единственный человек, который динозавра не боится. Я попросила его побыть в роли этого индейца и поговорить о своем бесстрашии. Он сказал: «Я не боюсь тебя, хотя ты такой большой». Я спросила: «Не кажется ли тебе временами мир слишком большим, Кенни?». Он широко раскрыл глаза и закивал головой. Мы поговорили с ним об этом ощущении — быть маленьким в этом ошеломляющем мире. Раньше он испытывал потребность доказывать всем, какой он большой. Это занятие проложило путь для плодотворной работы со страхами Кенни. Через месяц он был подготовлен к постепенному завершению наших встреч.