Бодров В.А. - Информационный стресс

Таблица 3 Причины развития информационного стресса I. Непосредственные (информационные) 1. Семантические (смысловые):

– высокая субъективная сложность задачи, – высокая ответственность задания, – опасность ситуации, – недостаточный контроль за ситуацией, – неопределенность (неизвестность) оперативной ситуации, – непредсказуемость развития ситуации, – частичный или полный неуспех в деятельности, – противоречивость информации и т. п.

2. Операциональные:

– дефицит информации, – избыточность информации, – большой объем информации, – низкая вероятность поступления значимой информации, – нарушения ритма поступления информации и т. п.

3. Временные:

– дефицит времени, – большая длительность воздействия рабочей нагрузки, – аритмичность предъявления информации, – высокий темп предъявления информации, – неопределенность времени (неожиданность) поступления сигнала и т. п.

4. Организационные:

– низкая объективная вероятность предъявления информации, объективная неопределенность момента предъявления информации, – неправильный выбор необходимой информации, – отвлечение внимания, – пропуск сигнала, объективная сложность задачи, – совмещенная деятельность и т. п.

5. Технические:

– отказ системы, – блокировка сигнала, – маскировка, искажение сигнала, – ложная информация, – интерференция сигналов, – противоречие информационных признаков ситуации, – недостаточный привлекающий эффект сигнала, – несоответствие сигнальных признаков информации и т. п.

II. Главные (субъектные) 1. Морально-нравственные:

– недисциплинированность, – безответственность, – небрежность и т. п.

2. Профессиональные:

– низкий уровень знаний, – недостатки в развитии навыков и умений, – отсутствие необходимого опыта и т. п., 3. Физиологические:

– снижение резервов организма в результате острых и хронических заболеваний, – неблагоприятные функциональные состояния (укачивание, утомление, десинхроноз и т. д., – неудовлетворительный уровень чувствительности анализаторов и т. п.

4. Психологические:

– низкая или чрезмерно высокая мотивация к деятельности, – недостатки в развитии профессионально-важных психических качеств, – неблагоприятные особенности личности и психические состояния и т. п.

III. Сопутствующие (средовые) 1. В организации труда:

– нерациональный режим труда и отдыха (сверхурочные, ночные смены), – чрезмерная рабочая нагрузка, – недостатки в обратной связи о результатах деятельности, неадекватная оценка деятельности и оплата труда, – недостатки в охране труда, технике безопасности, организации рабочего места, – недостатки в профессиональном (медицинском, психологическом) отборе, в психологическом и медицинском контроле в процессе деятельности и т. п.

2. В средствах труда:

– недостатки в компоновке приборов, кодировании информации, разборчивости текстуры, светотехнических характеристик приборов, конструкции органов управления, их загрузки, пространственном соотношении и т. п.

3. В условиях труда:

– недостатки в микроклимате и газовом составе воздуха на рабочем месте, в уровне шума, вибрации и освещенности, в конструкции рабочего места, обзоре, досягаемости до органов управления, – неблагоприятный психологический климат в коллективе, – недостаточная совместимость, сплоченность, – межличностные конфликты, –низкий ролевой статус, – неудовлетворительный уровень социальной ответственности, личного доверия, общественного признания, одобрения и т. п.

Одной из ведущих причин развития информационного стресса является недостаточный контроль за рабочей ситуацией. Неконтролируемость ситуации одновременно выступает и как внешнее условие деятельности, и как субъективный фактор, связанный с определенными личностными особенностями человека. В этой связи J. R. Averill [208] выдвинул три основных типа личного контроля:

1) поведенческий контроль – наличие у индивида способов поведения, позволяющих непосредственно устранить объективную угрозу неблагоприятного события; 2) когнитивный контроль – интерпретация, оценка и интеграция события в когнитивном «плане»; 3) контроль, относящийся к принятию решения, - способность сделать выбор из двух и более альтернатив.

Неконтролируемость события (неопределенность, неизвестность, неоднозначность раздражителей, сигналов, сообщений) определяют субъективную оценку ситуации как угрожающей [276, 293, 350].

Факторы непредсказуемости развития ситуации, неопределенности (неизвестности) оперативной ситуации связаны с дефицитом информации о временных, пространственных и смысловых характеристиках оперативного события [26, 38].

Ситуация неопределенности оценивается относительно времени появления оперативного события, качественных и количественных параметров этого события, характера взаимосвязи и соотношений между событиями и их параметрами в оперативной ситуации.

Человек может по-разному переживать, испытывать неопределенность:

• ситуация может быть непредсказуемой с точки зрения возможности или момента наступления, силы воздействия и т. п.; • ситуация может потребовать больших знаний для предупреждения или ликвидации угрозы, но которых у человека нет; • событие может оказаться настолько сложным, что человек не способен адаптировать к нему свою когнитивную схему.

Человек не обладает готовыми схемами интерпретации любой и каждой ситуации. Это делает событие непредсказуемым и он не знает, какое поведение будет адекватным в той или иной ситуации, что в конечном итоге может привести к нарушению его функциональной устойчивости.

Успешность купирования неопределенности зависит от способности индивида выдерживать и переносить такое состояние, умения искать и находить недостающую информацию, способности предсказывать развитие опасного, угрожающего события и контролировать свое поведение в этих условиях.

Наиболее общий когнитивный ответ на неопределенность – придание, приписывание событию какого-либо значения, которое само может стать источником негативных переживаний и напряженности. Второй процесс, развертывающийся одновременно с предыдущим, заключается в стремлении индивида заполнить пробелы в необходимой информации догадками или предположениями о неизвестном.

В практике операторской деятельности часто встречаются задачи, в которых стрессогенные характеристики определяются факторами недостаточности или избыточности информации. В первом случае трудность принятия решения человеком-оператором следует из дефицита сведений об исходной ситуации, о состоянии объекта управления, об условиях рабочей среды, о возможных последствиях конкретного решения. Иногда недостаточность информации обусловливается малым резервом времени для ее приема и преобразования. Избыточность информации может рассматриваться как типичный фактор, определяющий стрессогенность операторских задач. Суть данного явления заключается в том, что к оператору поступает информации больше, чем он может принять и переработать или чем ее необходимо для принятия решения (избыток информации выступает в качестве релевантной помехи).

Особый подкласс стрессогенных информационных характеристик связан с фактором ложности информации, под которой понимаются либо сообщения, не соответствующие реальной ситуации, либо циркуляция неверных сведениях о результатах деятельности, что вступает в противоречие с истинным состоянием управляемого объекта. При поступлении ложной информации возможна выраженная агрессивность человека-оператора из-за персонификации объекта стрессогенного воздействия.

Фактор расслоения информации связан со структурой информационного потока. Речь идет о таких признаках, как неоднородность алгоритма, частая смена режимов деятельности, поступление информации для совмещенных задач.

Фактор низкой субъективной вероятности поступления информации связан с отсутствием у человека-оператора внутренней готовности к восприятию информации, вследствие чего требуется срочная перемена старого плана действий и формирование нового.

Экстремальные факторы информационной природы не должны рассматриваться вне связи между собой, они трудно разделимы не только в реальных условиях решения операторских задач, но и в искусственных, лабораторных условиях. Помимо перечисленных информационных факторов, формирующих стрессогенный характер процесса операторской деятельности, в качестве сопутствующих, предрасполагающих причин развития информационного стресса могут выступать целый ряд факторов, отражающих недостатки, нарушения в таких компонентах «человеческого фактора», как индивидуальные особенности субъекта труда, а также в содержании (процессах, способах), средствах (орудиях), условиях и организации деятельности.

Глава IV. Особенности проявления информационного стресса

4.1. Вегето-соматические и психофизиологические реакции

Не всякое экстремальное, субъективно значимое воздействие вызывает развитие последующий стресс-реакции. По общим представлениям в качестве стрессовой может быть признана только такая реакция организма, которая достигает тех пороговых уровней, где его физиологические и психологические интегративные способности напряжены до предела. Предел безвредного, обратимого напряжения интегративных способностей обусловлен, по В. Д. Небылицыну [138], индивидуальными особенностями психики данной личности, уровнем ее выносливости, функциональной устойчивости, параметрами реактивности. Поэтому в развитии психологического (информационного) стресса большое значение имеют компоненты психологической структуры личности.

Когда субъекту что-то угрожает, то его психическая деятельность интенсифицируется, а поведение организуется таким образом, чтобы устранить надвигающуюся опасность (избежать ее, воздействовать на угрожающий агент или выбрать какую-то защитную реакцию). В зависимости от выбранной или ранее выработанной стратегии поведения проявление того или иного ответа на угрозу (страха, гнева, депрессии и т. п.) или на само воздействие (восприятие сложности задания, опасности ситуации) будет различаться, причем эти различия будут касаться и моторно-поведенческих, и биохимических, и физиологических, и аффективных реакций.

Имеется много экспериментальных данных, подтверждающих зависимость различий в реакциях вегетативной нервной системы на угрозу от природы защитного процесса [103]. Они свидетельствуют о том, что характер реактивности автономной нервной системы, по крайней мере частично, определяется тем типом деятельности, в которую вовлечен субъект для того, чтобы справиться с угрозой. Реакция зависит от характера угрозы (и неблагоприятного стимула), по-видимому, при посредничестве защитного процесса, порождаемого этой угрозой. Эти результаты противоречат точке зрения, защищаемой Н. Selye [394], относительно общей адаптации, не зависящей от типа неблагоприятного стимула. «Эмоциям можно приписать свои специфические качественные характеристики, наряду с количественными характеристиками, которые общие для всех» [103, с. 196].

Под влиянием взглядов Г. Селье внимание многих исследователей фиксировалось на физиологических, биохимических или морфологических изменениях, возникающих в результате действия стресс-факторов. В то же время особенности зарождения и развития психологического стресса обусловливают необходимость рассмотрения реакций организма не только в связи с особенностями стресс-воздействия, но и с психологическими факторами конкретной личности. Как справедливо замечает А. В. Вальдман с соавт.: «У многих исследователей возникает неудовлетворенность при попытках изолированного рассмотрения стресс-реакции как комплекса биохимических (энергетических) процессов или исследования отдельных нейрофизиологических, вегетативных коррелятов психологического стресса» [32, с. 34].

Известно, что проявления ответных реакций на психологический стресс возникают в зависимости от функциональной системы ответного реагирования и тех процессов, которые формируют поведение организма и личности при взаимодействии с окружающей средой. Характер реакции на стрессогенный фактор в значительной степени зависит от личностного фактора. Но существенную роль играет интенсивность и темп нарастания внешнего воздействия. Еще В. А. Гиляровский (по [32]) отмечал, что при остром интенсивном вредоносном факторе реакция обычно бывает грубая, массивная, в ней маскируются особенности личности. При менее интенсивном и медленном воздействии экзогенных факторов роль личностной реакции проявляется более отчетливо.

Биохимические показатели более адекватны для установления коррелятов с острыми стрессовыми состояниями, чем с хроническими. Однако они никак не могут быть непосредственно соотнесены ни с самим эмоциональным состоянием, порождаемым стресс-стимулом, ни со всем своеобразием этих стимулов, действующих на организм. Было предпринято немало попыток выявления наиболее чувствительных показателей (маркеров) психологического стресса. Отмечено, что резкие сдвиги отдельных показателей (биохимических или физиологических) возникают у тех лиц, у которых уровень этих констант в норме был выше или ниже, чем у остальных. Однако обнаружить какие-то определенные «маркеры» психологического направления, естественно, не удалось. И биохимические, и физиологические показатели эмоционально-стрессовой реакции индивидуально очень изменчивы. Однако информативность показателей сердечного ритма и кожно-гальванического рефлекса, этих двух компонентов эмоционального напряжения не вызывают разногласий: оба показателя испытывают на себе влияния основных составляющих эмоциональной реакции (силы потребности и прогностической оценки эффективности действий, направленных на ее удовлетворение). При этом по данным П. В. Симонова [168] сердечный компонент более непосредственно связан с мотивационно-эмоциональной составляющей – с перцептивным звеном, потребностью, в то время кожно-гальванический рефлекс – с эффективным выражением эмоций, с организацией приспособительных действий.

Во все периоды развития, формирования и проявления психического напряжения или эмоционально-стрессовой реакции происходит определенная динамика вегетативных процессов. А. В. Вальдман с соавт. [32] отмечает, что можно выделить вегетативные сдвиги, которые сопутствуют процессам перцепции сигнала, психологическому (эмоциональному) сдвигу, выражению эмоции, психологической адаптации, эмоционально-поведенческой реакции. Гностические процессы протекают достаточно скоро. Поэтому по отношению к динамике эмоционально-поведенческого процесса, еще до развития типичных, поведенческих явлений, формируется и проявляется комплекс вегетативных сдвигов. Вегетативная реакция опережает моторную и формируется вместе с акцептором будущего результата действия, поэтому при состоянии страха (в ситуации «угрозы») ответная реакция может быть очень различна, в зависимости от того, последует ли активно - (побег) или пассивно-оборонительная (замирание) реакция. В период выполнения ответной поведенческой реакции, обусловленной острым эмоционально-стрессовым воздействием, вегетативные сдвиги определяются и связаны, главным образом, с моторными процессами, их следствиями, обменными реакциями, процессами гомеостаза. Они теряют свою специфичность и могут быть полностью схожи с вегетативными проявлениями, наблюдаемыми при аналогичных действиях неэмоционального происхождения. Таким образом, характер вегетативных проявлений при психологическом стрессе в значительной мере определяется природой защитного процесса.

В связи с этим возникает вопрос, в какой мере функционально предопределены биологически целесообразные комплексы вегетативных и соматических проявлений стрессовых реакций, насколько специфичны стереотипизированные реакции, присущие разным типам эмоциональных состояний. Могут ли быть найдены физиологические конфигурации вегетативных и гормональных индексов, настолько специфичные, чтобы по ним можно было провести различия между тревогой, страхом, депрессией? Обсуждая эту проблему Р. Лазарус [103] склоняется к положительному ответу. Однако J. Lacey [327] делает более скептическое заключение. Причинным фактором вариаций в ответных реакциях является сам индивид с его предрасположенностью реагировать на стресс-ситуацию определенным образом. Упомянутыми авторами выдвинуто понятие реактивной стереотипии, согласно которому на одну и ту же ситуацию один индивид будет, например, постоянно реагировать повышением кровяного давления и тахикардией, а другой – урежением ритма сердечной деятельности и снижением артериального давления.

Физиологические, биохимические и эмоциональные реакции организма, характеризующие развитие психического напряжения и психологического стресса, свойственны и для ряда других психических состояний, что видно из табл. 4 и 5 (с. 168-170). В этом отношении данные реакции можно рассматривать как не специфический ответ организма на воздействие стресс-факторов. Но в тоже время они формируют синдромы вегето-соматических, биохимических и психофизиологических проявлений адаптиционного процесса, характерные для каждой конкретной формы функционального состояния.

4.2. Особенности поведенческих реакций

Изменение поведения при стрессе является более интегральным показателем характера ответа на воздействие, чем отдельные биохимические или физиологические параметры. Более часто доминирует форма поведения с повышением возбудимости, выражающаяся в дезорганизации поведения, утрате ряда ранее приобретенных реакций, треморе и т. п., поведение с преобладанием стереотипии (ответы не адекватны общей ситуации, не имеют приспособительного значения). При более умеренных степенях психического напряжения изменения поведения касаются нарушения процессов научения, проявляются персеверацией, нарушением психомоторной координации. Страдает качество восприятия, сложные формы целенаправленной деятельности, ее планирование и оценками [121, 137]. Роль типа личности в характере ответного поведения при стрессовых условиях очень существенна. По В. Н. Мясищеву [135] в экстремальных условиях у импрессивных личностей имеется склонность к заторможенности внешней реакции и усилению вегетативных реакций, к повышению уровня катехоламинов, особенно в значимых ситуациях. У экспансивных личностей ярко выражены как внешние, так и внутренние (вегетативные) реакции, что соответствует их тенденции к внешнему разряду своих переживаний.

Анализ поведенческих реакций в ответ на стрессовые (экстремальные) воздействия позволил Л. А. Китаеву-Смык [91] выделить две наиболее общие формы изменений поведенческой активности при кратковременных, но достаточно интенсивных воздействиях: активно-эмоциональное и пассивно-эмоциональное реагирование.

В структуре активно-эмоционального реагирования можно выделить две фазы: 1) реализация фило- и онтогенетически сформированной программы адаптационных, защитных реакций, действий в ответ на экстремальное воздействие, то есть фаза «программного реагирования»; 2) фаза «ситуационного реагирования», характеризующаяся наличием реакций для восстановления физиологического и психологического гомеостаза «потрясений» первой фазы.

Если активное реагирование направлено на удаление экстремального фактора (агрессия, бегство), то пассивное реагирование – на пережидание экстремального фактора. Речь идет, прежде всего, о чрезмерном и неадекватном уменьшении двигательной активности, снижающей эффективность защитных действий человека.

Обе указанные общие формы поведенческих реакций находят проявления и в экстремальных условиях операторской деятельности. В литературе накоплено немало описаний обеих форм реагирования операторов в реальных профессиональных ситуациях. Примером пассивно-эмоционального реагирования, явно неадекватного требованиям аварийной ситуации, может служить случай, описанный К. М. Гуревичем [54]. Опытный оператор московской энергосистемы получил известие об аварии, которая могла повлечь за собой нарушение энергоснабжения важного объекта, сел в кресло и безмолвно, в полном оцепенении просидел, пока авария не была ликвидирована другими операторами.