Курпатов А. - Средство от усталости

Эвальд Христиан Клейсту Но что значит это «все плохо»?. Уж прямо так и все? А что значит «жизнь кончилась»? Знаете, когда она кончится, то вы этого даже не заметите, а уж восклицать что-либо точно не будете. Да и «неизбежность трагедии» или «катастрофы» – это чистой воды иллюзия. Конечно, неприятности в нашей жизни встречаются, никто этого отрицать не будет, но называть эти неприятности «трагедиями» и «катастрофами» или не называть – это сугубо наше личное дело. Назовете «катастрофой» – будет катастрофой, а назовете «жизненным обстоятельством» – будет жизненным обстоятельством, причем рядовым, в числе других.

То, что мы традиционно называем «несчастьями», «трагедиями» и «катастрофами»,– это просто события, которые разрушают нашу картинку будущего, наше представление о нем, но вовсе не само наше будущее, которого, как вы, наверное, догадываетесь, еще нет, а потому и разрушить его крайне затруднительно. Действительно, некоторые события способны существенно изменить наши планы, возможно, вследствие тех или иных обстоятельств нам придется круто изменить траекторию. Но как это ни парадоксально, может статься, это и к лучшему! Быть может, засиделись мы в нынешнем своем состоянии, вот судьба и дает нам пинка, чтобы начали двигаться. Знаете, тем, что мы зовем «катастрофами», судьба часто пытается помочь нам, преодолевая нашу нерешительность своей неизбежностью.

Впрочем, драматизироваться можно и совершенно на пустом месте. Кто-то драматизирует вопрос собственной несостоятельности; кто-то – переживает из-за высказанных кем-то на его счет оценок; кто-то недоволен собственным образованием и клянет судьбу; кто-то болезненно обеспокоен своей внешностью, стройностью, фигуристостью; кто-то полагает себя неизлечимо больным, тогда как на самом деле действительных причин для беспокойства нет никаких. В общем, у каждого, как говорится, свои тараканы, но все они откормлены самым выдающимся образом, нами же и откормлены. Мы взращиваем собственные проблемы так, словно бы они наши близкие и дорогие родственники. Мы их пестуем, вместо того чтобы гнать поганой метлой.

Помните, если вы хотите быть успешными, делать из мухи слона категорически запрещается! Мы, как правило, существенно преувеличиваем тяжесть тех или иных трудностей и неприятностей, что лишает нас конструктивности, делает нас неэффективными управленцами собственных психологических ресурсов. Просто уберите от греха подальше из своего словарного запаса такие слова: «трагедия», «проблема», «катастрофа», «ужас»; вы даже не заметите, как вам сразу станет легче жить.

Всякая человеческая голова подобна желудку: одна переваривает входящую в оную пищу, а другая от нее засоряется.

Козьма Прутков Корней Иванович Чуковский даже написал по этому поводу сказочку. В ней рассказывается о том, как «рыжий и усатый та-ра-кан» одним своим появлением задраматизировал всю уважаемую звериную общественность. Слоны и носороги – и те «по канавам, по полям разбежалися» и тряслись в указанных местах, готовые пойти на все, выполнять самые чудовищные требования террориста. А тот восклицал: «Принесите-ка мне, звери, ваших детушек, я сегодня их за ужином скушаю!» То, что проблема (в смысле – таракан) и выеденного яйца не стоит, мы узнаем лишь при появлении воробья, который «взял и клюнул таракана – вот и нету великана... и усов от него не осталося». Но для этого необходимо отказаться от драматизации, перестать преувеличивать тяжесть «обрушившихся» на вас проблем.

Я ошибался, но я никогда не допускал ошибки, утверждая, что никогда не ошибался.

Джеймс Гордон Беннетт Как это сделать? Просто перестать драматизировать! Никаких катастроф не происходит, а трудности – это только трудности. И на то они и трудности, чтобы с ними справляться, а впадать в эмоциональный паралич – дело и глупое, и бессмысленное. Сам этот эмоциональный паралич и создаст настоящую проблему! И если чего-то нам и следует бояться, то только того, что мы изведем себя до состояния нервного истощения и окажемся в неврастении. Это страшно, а трудности – это, как говорил Карлсон, дело житейское.

На заметку Преувеличение хорошо тогда, когда нам от него становится лучше. Скажите себе, какой вы замечательный или замечательная, сколько в вас всего хорошего, какой вы молодец и сколько всего умеете, сколько людей вас любят, ценят, интересуются вами и т. д. Скажите и почувствуйте приятную душевную истому – пожалуйста, у доктора нет никаких возражений! Но зачем, скажите на милость, вы делаете то же самое, когда дело касается неприятностей? Зачем вы преувеличиваете их значение, думаете о них, как о «роковых», «непоправимых», «тягостных» событиях? Нет, право, так не годится. К неприятностям нужно относиться легче, они ведь, по правде сказать, и не заслуживают того, чтобы мы на них так тратились.

Как контролировать свои мысли и чувства?

Появление «больных пунктов», конечно, хорошо бы контролировать. Но как это сделать? Здесь весь секрет заключается в системе подчинения. Важно, кто кому подчиняется – вы вашим мыслям и чувствам или ваши мысли и чувства вам. Вопрос этот принципиальный, поскольку если вы можете контролировать свои мысли и чувства, то «больные пункты» будут вами своевременно выявлены и нейтрализованы, а следовательно, вы сможете предотвратить развитие у себя неврастении.

Мы свято уверены в том, что наши мысли – это именно наши мысли, что это именно мы их придумали, что это именно мы их думаем. Конечно, так оно и есть, но это только половина правды. С другой стороны, это чистой воды заблуждение. То, что мы думаем – результат множества обстоятельств, в которых мы оказались и оказывались раньше. Если бы мы воспитывались и жили иначе – в другое время, в другой стране, то мы бы и думали иначе. Но ведь и в этом случае мы были бы самими собой. Таким образом то, что мы думаем – это не только наши собственные мысли, а также мысли, которые возникли у нас по каким-то независящим от нас причинам.

Если за последние несколько лет вы не отказались от какого-нибудь из своих основных убеждений или не обрели новое, проверьте свой пульс. Возможно, вы мертвы.

Джелетт Бёрджесс С чувствами – тот же парадокс. Наши чувства – это, во-первых, наша реакция на обстоятельства, от которых, собственно, здесь все и зависит. А во-вторых, это – прямое отражение состояния нашего мозга. Если мы переутомлены, т. е. наш мозг переутомлен, то мы испытываем одни чувства. Если наш мозг, напротив, возбужден, то мы переживаем совершенно иное. Если нам под кожу ввести адреналин, то мозг возбудится, и мы будем испытывать тревогу и нервное напряжение. А если принять таблетку какого-нибудь успокаивающего, то нам, напротив, полегчает.

Наши мысли и чувства – это в значительной степени производное внешних, не зависящих от нас факторов. С другой стороны, следует помнить, что это наши мысли и чувства, какими бы дурными и ненормальными они нам ни казались. А потому мы способны оказывать на них влияние, изменять их в соответствии с собственными пожеланиями.

Когда человек думает, что ему жизнь не мила, с жизнью, возможно, у него как раз все в порядке. Просто в его мозгу, истощенном тревогой, недостает специального фермента – серотонина (его часто называют «гормоном радости»). Недостаток серотонина и приводит к формированию депрессии, а мысли и чувства, которые такой человек в этом случае испытывает, это не его мысли и чувства, а мысли и чувства его депрессии. Потом, когда доктор назначит такому человеку антидепрессант (лекарственный препарат, который увеличивает количество серотонина в мозгу), он перестанет так думать. Спрашивается: и чего стоили все эти его мысли и чувства, которым он так чистосердечно верил?! Конечно, лично он имел к ним самое посредственное отношение, а вот его депрессия работала в качестве своеобразного пресс-атташе.

Однако не все из нас это понимают, а потому начинают корить себя, как мачеха падчерицу из хрестоматийных сказок: «Совсем я расклеился! Во что я превратился! Господи, как же я жалок!» Все эти мысли, как нетрудно догадаться, тоже принадлежат депрессии. Но человек, находящийся в депрессии, не замечает и этого. Он всей этой чертовщине верит. И жить действительно не хочется, причем самым категорическим образом. Но в том-то вся и штука, что этим мыслям и чувствам нельзя верить, нельзя думать, что они отражают объективную действительность, отвечают нашим мыслям и чувствам. Они выражают мнение нашей депрессии, которая придет и уйдет, а вот мы, если будем ей верить, от нее настрадаемся.

Человек, испытывающий мысли и чувства депрессивного, тревожного или агрессивного содержания, должен рассматривать их как следствие своего состояния, но не как проявление собственного существа.

Очень хорошо, если кто-то меняет мнение. Это значит – у него есть что менять.

Ласло Фелек Образно выражаясь, можно сказать, что он должен с ними развестись, посмотреть на них как будто со стороны, как на некое состояние, которое временно его посетило, сейчас мучит, но скоро пройдет.

После того как вы «развелись» со своими неприятными мыслями и чувствами, отстранили их от себя, позволили им быть, но не позволили считаться «вашими», вы сняли с себя ответственность за весь этот бред. Да, ваше состояние думает о жизни такие гадости, да, оно испытывает бессмысленные и вредные переживания. Но оно – это оно, а вы – это вы. Если вы оформите с ним «развод», то немедленно почувствуете облегчение, а в голову сразу же придут другие – ясные – мысли и приятные чувства. С ними «разводиться», конечно, не нужно. К ним нужно «свататься»...

Берите на себя ответственность только за те собственные мысли и чувства, которые носят позитивный и конструктивный характер. Собирайте их по крупицам и придерживайтесь их свято, отстраняя от себя все негативные чувства и переживания. Впрочем, подобный метод будет эффективен только в том случае, если количество серотонина в вашем мозгу достаточное. Если же серотонина в вашей голове не хватает (а выражается это не только тревогой и депрессией, но еще и нарушениями сна), то здесь нужна уже помощь специалиста, который поможет и мысли дурные разогнать, и лекарственные препараты назначит. Доктора этого зовут психотерапевтом, не экстрасенсом и даже не психологом, а именно врачом-психотерапевтом.

Когда нет сил ни двигаться, ни говорить, ни думать, ни вообще жить и не отчаяние ощущаешь, а пустоту и безразличие ко всему на свете, включая самого себя,– это принято называть депрессией.

Игорь Губерман На заметку В неврастении взять под уздцы свои мысли и чувства, конечно, не представляется возможным, для этого нужны силы, и силы немалые. Но если этого не сделать до наступления неврастении, то она наступит – это пить дать! Так что здесь действует ленинский принцип: «Вчера было рано, а завтра будет поздно». Возьмите себе за правило относиться к своим мыслям и чувствам не просто как к своим мыслям и чувствам, а как к продукту работы нервно-психического аппарата. Всем, кто когда-либо переживал неврастению, должно быть хорошо понятно, насколько сильно мы зависим от этого состояния, насколько от этого состояния зависят наши мысли и чувства. Так что, не относитесь к ним слишком серьезно, в конечном счете, это только мысли и только чувства, а есть еще мы сами – и это куда важнее!

Научный факт: «и до депрессии четыре шага...»

Часто меня спрашивают: «Какая разница между депрессией и неврастенией?» Вопрос законный, тем более что две эти «бяки» друг с другом связаны. Механизмы возникновения у депрессии и неврастении в целом разные, и об этом я уже рассказывал в книге «Средство от депрессии». Но длительное истощение нервных клеток также может вылиться в депрессию. Случается это в тех случаях, когда к астении присоединяются депрессивные мысли, но обо всем по порядку.

Главным признаком депрессии является сниженное настроение, по большому счету, его «вообще нет». Мир кажется серым и пустым, а чувство бессмысленности происходящего нагоняет такую тоску, что хочется в петлю или на мыло. У человека нарушается сон, снижается аппетит (зачастую до полного отвращения к пище), он худеет и буквально тает на глазах. Внутреннее напряжение может быть нестерпимым, а может начаться полная апатия. Прежние радости кажутся постными, удовольствие – чем-то загадочным и недостижимым.

Человек, страдающий депрессией, или безуспешно пытается чем-то себя занять, надеясь как-то избавиться от тягостных мыслей, или же ложится в постель и ничего не хочет делать. Он может стать озлобленным и раздражительным, может плакать днями напролет, а может не плакать вовсе, но от этого ему еще хуже. Мысли роятся в голове, крутятся вокруг одной темы – жизненных неудач, разочарований в работе или семье, у некоторых депрессивных пациентов начинаются разнообразные физические недомогания. Такова депрессия крупным планом.

«Не бывает следствия без причины»,– любил говаривать И. П. Павлов, а ошибался он редко. У депрессии, как и у любого явления, конечно, тоже есть своя причина: иногда явная (гибель близкого человека, нежданное расставание, утрата работы и т. п.), иногда скрытая (когда у человека, кажется, все хорошо, а ему плохо).

В любом случае депрессия начинается с тревоги, часто незаметной, подспудной. Что-то у человека не ладится, изменяется привычный стереотип жизни, возникает множество мелких конфликтов, которые складываются в мозаику полной беспросветности. Все это приводит к возникновению тревоги, а тревога – очень тягостное для организма состояние – внутренний стресс и малый Чернобыль в одном лице. «Пики» тревоги подобны удару молота по наковальне.

Тут и выходит на сцену депрессия, которая, словно пелена, застилает, скрадывает эти злосчастные «пики». По сути, депрессия выполняет защитную функцию, она спасает организм от разрушительной силы, но депрессия не способна ликвидировать тревогу, она ее только прячет.

Что же это за пелена, застилающая собою тревогу? Это внутренняя речь – то, что человек думает во время своей депрессии. Знаменитый американский психотерапевт Арон Бек разделил думы «печальника» на три рода депрессивных мыслей: мысли человека об окружающем его мире, его мысли о самом себе и о своем будущем.

Мир представляется в депрессии несправедливым, жестоким, абсурдным и пустым. О себе человек думает, как о «твари дрожащей»: «я ничего из себя не представляю», «я неудачник», «я никому не нужен»... Понятно, что при такой оценке окружающего мира и самого себя будущее не кажется ему перспективным: «Жизнь и дальше исполнится страданий и лишений, которые я испытываю сейчас».

Жил некогда один человек, он был мистиком и молился Единому Богу. И когда он молился, проходили перед ним хромой, голодный, слепец и отверженный; увидев их, он впал в отчаяние и в гневе воскликнул: «О Создатель, как можешь Ты быть Богом любви и ничего не делать ради того, чтобы помочь этим страдальцам?» В ответ не раздалось ни звука, но святой терпеливо ждал, и тогда в тишине прозвучал голос: «Я кое-что сделал для них... Я создал тебя».

Суфийская история Нетрудно догадаться, как будет чувствовать себя человек, думая подобные гадости... Конечно, он испытывает тревогу, порочный круг замыкается: тревога – депрессия – тревога – депрессия. И чем дальше, тем хуже. Впрочем, проблема эта решаемая – можно обратиться за помощью к специалисту, а можно начать с книжки «Средство от депрессии».

Не через силу сильные.

Впрочем, самым мощным средством профилактики неврастении является, как это ни странно, работа. Речь идет, разумеется, не о физической работе (хотя и она не отменяется), а о работе душевной. У сильного человека, как вы понимаете, куда меньше шансов заболеть неврастенией, нежели у слабого. Но откуда в нас берется наша сила? У нее два источника. Один в самой работе, которая и закаливает, и делает нас более самостоятельными, более востребованными. Второй источник нашей силы – в том, какое место мы занимаем в наших отношениях с другими людьми. Те из нас, кто постоянно пытается спрятаться за своими близкими, оказываются на порядок более уязвимы для истощения. Те же, кто, напротив, оберегает близких людей, обладают недюжинной психологической силой.

Здесь в очередной раз уместна аналогия с иммунной системой. Представьте себе, какой силой иммунной системы должна обладать дворняга, вынужденная коротать свой век не в домашних условиях, а под открытым небом. Домашние питомцы куда более уязвимы для факторов внешней среды – и простужаются они чаще, и отравиться могут при любом удобном случае. И все потому, что их иммунная система не работала так, как она действует у дворняг. Разумеется, у последних жизнь – не сахар, но зато они имеют куда более серьезную защиту, нежели наши домашние четвероногие друзья. Так и с нашей нервной системой – если мы ее не прячем от жизненных невзгод, если мы ее тренируем, если мы готовы, что называется, брать огонь на себя, то и сила ее больше[13].

Вот почему правило, которое я не устаю повторять, а именно – «мы нужны другим сильными» – является в высшей степени прагматичным. Но, к сожалению, не все мы это хорошо понимаем, и вместо того чтобы трудиться душой и защищать тех, кто нам дорог, мы ждем, что эту благородную миссию выполнят они – наши близкие. Исход такой политики, как правило, предрешен: нас одолевает тягостное чувство, что мы «никому не нужны».

В наших отношениях с другими людьми заложено странное, невидимое глазом противоречие: все люди нуждаются в поддержке и ждут ее от отношений с нами, но мы ведь тоже нуждаемся в такой эмоциональной поддержке и помощи! Мы ждем ее, ищем, жаждем и не находим. Страданию, право, есть теперь где разгуляться. Все ходят друг вокруг друга и надеются на то, что им окажут поддержку, а в результате, конечно, никто ничего не получает.

Наше массовое сознание может быть сколь угодно архаично, пестовать страдание и сочувствовать убогим, но в реальной жизни нами заинтересуются только в том случае, если мы будем излучать оптимизм и внутреннюю силу. Мы и сами, чего греха таить, заинтересуемся другими людьми только тогда, когда в них будет, чем заинтересоваться. А искренне вникать в их слезы, страдания, мольбы о помощи – право, удел немногих избранных.

Наслаждаться счастьем – величайшее благо, обладать возможностью давать его другим – еще большее.

Френсис Бэкон И поэтому без толку сетовать, что мы, мол, никому не нужны. Потому что если мы это делаем – мы и вправду никому не интересны. Вот почему нельзя проникаться жалостью к себе и пестовать собственное страдание, вот почему мы должны гордиться тем, что мы сильные. Если же нам пока гордиться в этой части нечем, то данное недостающее качество необходимо в себе воспитывать.

На заметку Не пытайтесь быть через силу сильными, в какой-то момент вы не выдержите и треснете по всем швам сразу. Но мы можем быть сильными и без такой «натуги», для этого достаточно просто быть внимательными к своим близким и уметь о них заботиться. Человек – это социальное животное, мы нуждаемся в том, чтобы к нам хорошо относились (по крайней мере, наши близкие). В этом случае мы обязательно будем чувствовать себя хорошо и сможем справиться с любыми трудностями. Впрочем, для того чтобы это стало возможным, нужно приложить усилия; право, они, во-первых, окупятся, а во-вторых, это и само по себе приятно – мы ведь социальные животные.

В конечном итоге, если мы сами о себе не позаботимся, то никто о нас не позаботится. Если же мы страдаем и упиваемся собственной слабостью, то винить будет некого. Мы нужны другим сильными – это золотое правило отношений. И тот, кто его знает (а теперь его знаете и вы), должен делать первый шаг – нести эмоциональную поддержку другому, поскольку это единственный шанс – рано или поздно самому получить искомую помощь.

Но помните, что нельзя быть сильным в одиночку – это сила отчаяния. Жить с этим тяжело и не нужно. Берегите тех, кто готов стать лидером. Ободряйте силу другого, но следуйте за ним с ощущением собственной силы (иначе вы будете грузом, тянущим назад), и тогда все, что вы делаете – вы делаете вместе, и уже не имеет значения, кто совершает первый ход. Мы нужны другим сильными... даже будучи ведомыми.