Вербников А. - Дедушка Мухомор и мальчик Бананан или Грибники-шкурники

В вышеупомянутых книгах и руководствах приводятся - в соответствии с доминирующе-научным мировоззрением и доверием современного человека к цифрам и формулам - всяческие расчеты, пропорции и т.п.. Однако, может быть, "секрет" - в каком угодно понимании этого слова - успеха здесь в другом. Просто в том, что пия собственную мочу - то, что выходит низом, исторгается вон и имеет как бы по определению слегка неприятный запах и вкус - человек буквально поднимает свое низменное наверх, возвышает, сублимирует его, "спасает", уравнивает "низкое" и "высокое", "горькое" и "сладкое". Иначе говоря, человек не лечится (английское, например, "leech" - лечить, имеет еще одно значение - "пиявка"), он исцеляется, делает себя цельным, безотходным. В связи с этим и с не-винностью мухоморов приходят на память евангельские слова Христа о том, что нечистым является не то, что входит в уста, но то, что выходит из уст (т.е. слова, мысли, облеченные в вербальную речь); ибо входя в уста, затем исторгается вон... Современные же священники-буквоеды, будучи приглашены для "освящения жилища" никогда не освящают и обходят стороной так называемое отхожее место - будто это и впрямь обиталище Сатаны, т.е. нечистого духа.

Говоря, в связи с практикой употребления мухомора, о верхах и низах, нельзя не отметить следующий важный момент: сборщики мухоморов, впрочем как и любые другие "обычные" грибники, вынуждены все время нагибаться-склоняться к земле, физически умаляться, иначе говоря, кланяться ей, "бить поклоны". Отправляясь в лес он/она в прямом смысле идет на поклон Земле-матушке и Природе-матери. Однако сборщики мухоморов, в отличие от "нормальных" грибников кланяются, конечно, гораздо ниже в метафизическом, что ли, смысле, ибо они обращают свое внимание на и берут то, что "никому не нужно", то, что считается бросовым-поганым. Здесь, как ни странно, воскрешается христианский мотив целования "прокаженных", и, кстати, даже в православной традиции имеется одна канонизированная юродивая "грибница", которая ругалась матом, а людям, шедшим в церковь, кричала, что мол те идут "грузди собирать" - т.е. бить поклоны.

За это умаление - в полном соответствии со сказочными архетипами - мухоморщики "взлетают" гораздо "выше" нормативных грибников, при том даже, что они могут иметь с мухоморов и "преисподние" видения.

Естественно, псилоцибиновые грибы, растущие в основном, на коровьем навозе и дающие гораздо более сильный "улет" и ярчайшие видения, заставляют человека в некотором смысле склоняться гораздо ниже - и в силу своих, большей частью крохотных размеров и, главное, потому, что экскременты вещь куда более табуированная, "страшная" и "отвратительная", чем моча, которая имеет цвет от серебристого до золотого. Однако мухоморы обладают в этом "со-ревновании" - на мой взгляд - несколькими преимуществами. Псилоцибинщик поедает порождения экскрементов существ иного биологического вида, тогда как мухоморщик пьет собственную мочу, т.е. в каком-то смысле самоедствует. Псилоцибин, используемый в психиатрии для лечения амнезии и докапывания до самых ранних, детско-младенческих "файлов", где может храниться память о травматических факторах, исцеляет, что называется на высшем уровне, действуя исключительно на мозг-сознание. Чтобы пойти на такую терапию (а равно и на ЛСД-терапию, на холотропное дыхание-ребефинг, на сеанс холодинамики и т.п.) человек должен, как минимум верить в преобразующую и целительную силу всех этих тонких и тончайших "материй" - сознания, осознания, восприятия, "прошлых жизней", кармы. Гомеопатические же дозы псилоцибина не "работают". Не действителен псилоцибин-мескалин-ЛСД и как "наружное". Мухомором, напротив, путем втираний-компрессов устраняют ревматизм, ожоги, язвы, свищи, а также используют его небольшие, не оказывающие влияния на психику дозы для заживления внутренних язв, рассасывания тромбов-бляшек, устранения астмы и, главное - как уже указывалось - для борьбы с раком. Псилоцибиновые грибы (как, вообще говоря, и все психоделики, включая марихуану) способны при правильном, т.е. "ненаркоманском" использовании приостановить, либо вообще прекратить рост и размножение раковых клеток - но только через "верхние этажи", через трансформацию всего мировоззрения, через смену ценностей, через приобретение Веры. Принимая по каплям или по чайным ложечкам вытяжку из мухомора, человек, взыскующий исцеления вовсе не "призывается" к столь радикальным трансформациям. Он, говоря образно, может себе спокойно сидеть под грибком, точно ребенок, укрывающийся от дождя или - что обязательно в случае онкологических больных - от солнца. Он может не бояться, что у него вдруг "поедет крыша" настолько, что ее придется "чинить". Но если, все-таки поедет, то вполне вероятно, что починить ее можно будет посредством более глубокого знакомства с тем же "грибком".

* * * Здесь уже не раз отмечалось, что слухи о галлюциногенных свойствах мухомора, равно как и о его ядовитости сильно преувеличены. Повторюсь - чтобы иметь "галлюцинации" нужна весьма и весьма высокая доза, которой даже при желании не всегда удается достичь (время сбора, место, почва, характер леса, молодость-старость грибов плюс множество других "вводных", установить и учесть которые довольно сложно). Однако характерные и "самые лучшие" свойство этого гриба проявляются уже при малых и средних дозах: 1-2-3 небольших шляпки. Я имею ввиду уже описывавшийся прилив энергии, которую можно направить куда угодно, ибо она находится под контролем воли и разума, появление дополнительной физической силы (которая не является иллюзорной и не обманывает человека относительно его возможностей, как это бывает - по свидетельствам - от ЛСД, т.е. не возникает желания летать, выпрыгивая из окон высоких этажей, останавливать пальцем поезда и т.п.), ровная эйфория при обострении и "облагораживании" обоняния, слуха и вкуса, повышение приемлемости миропорядка одновременно - и это парадоксально - с усилением положительной оценки собственной личности, проступание в "себе и в мире" черт красоты, черт прекрасного, состояние глубокого внутреннего покоя - как от созерцания красоты-порядка вокруг, так и от сознания собственной красоты-силы. Никакого опийного "эскапизма", кокаинового "петушения" или гашишной быстрой смены модусов восприятия - от блаженства до страха. И все это может длиться от 4-х до 24 часов с вышеописанной небольшой дозы, в зависимости от субъективной восприимчивости воспринимающего. Эффект, как указывалось, может быть продлен, если человек пьет собственную мочу (или, в случаях высокой "продвинутости", исключительной близости-доверительности - мочу других участников "церемонии", что само по себе заряжает новыми братско-сестринско-племенными смыслами). Координация при умеренных дозах не нарушается, так что можно заниматься практически любой деятельностью.

Здесь нужно прояснить еще один вопрос - с викингами-берсеркерами. Никакой агрессивности и воинственности - подобно "водочной" - мухоморы не вызывают. Они просто дают возможность направить повысившуюся энергию - и если это танец, то на танец, если на длительный поход, то на поход, если на приборку квартиры - то до вылизывания самых дальних и запущенных углов и разбора "столетних" завалов, а если секс - то "тантрический". Если же еда - то а ля Гаргантюа, а если уж, в крайнем случае, бой - то как раз с бесстрашием, отвагой и яр/к/остью, характеризовавшим, по исторически свидетельствам, берсеркеров.

Показателен в этом отношении рассказ Бунина "Косцы":

Они сидели на засвежевшей поляне возле потухшего костра, ложками таскали из чугуна куски чего-то розового.

- Хлеб-соль, здравствуйте.

Они приветливо ответили:

- Доброго здоровья, милости просим!

... И вдруг, приглядевшись, я с ужасом увидел, что то, что они ели, были страшные своим дурманом грибы-мухоморы. А они только засмеялись:

- Ничего, они сладкие, чистая курятина!

Барин, дивящийся природной силе мужиков-косцов и, видимо, никогда не пробовавший ничего, кроме алкоголя да - спорадически - воспринятых "цивилизацией" гашиша-опиума-кокаина, не мог знать, что мухоморы (вкус которых в вареном виде действительно напоминает курятину) весьма способствуют в столь трудо-энергоемком деле как косьба. Мало того, что после мухоморного супа - этого бесплатно-бесценного подножного корма - косцы могут делать свое дело целыми часами без устали; грибы способны превратить столь однообразную маятно-маятниковую деятельность в веселый праздник и наделить ее всяческими необычными смыслами. Ну, например, косцам может казаться, что они завоеватели-грибы, богатыри красны-молодцы, которые косят вражеские зеленые рати налево и направо, от "плеча".

В этой связи могут по-особому заиграть два эпизода из произведения другого классика русской словесности, из пушкинской поэмы "Руслан и Людмила" (ведь упорно считается, что Пушкин был не просто эзотерически "одарен" как стихийный гений, но и "реально" был посвящен в различные тайные общества типа масонов и розенкрейцеров). Я имею ввиду, во-первых, эпизод с гигантской головой, торчащей из земли, которую Руслан срубает мечом и получает волшебную силу, а во-вторых, эпизод с Черномором (или, может быть, ЧерМномором, т.е. Красно-мором) и его командой из 33-х "витязей прекрасных"), которые появляются из пучины в "чешуе как жар горя".

Другие классические сказочные сюжеты при рассмотрении их с соответствующих позиций, могут оказаться тоже в изрядной степени "мухомористыми". Взять хотя бы "Красную шапочку". В нашем столетии этой сказке обычно дается фрейдистко-фаллическая интерпретация - и это неудивительно, поскольку сам Фрейд был знаком, кроме алкоголя, только с опиумом и кокаином. Однако сохраняя откровенную, несравненную даже с грибами-красноголовиками фалличность за мухомором, особенно молодым, можно привести дополнительные объяснения тому, почему серому Волку, проглотившему бездумно юную Красную шапочку так поплохело и, в конечном итоге, не поздоровилось.

Сюжет "Аленького цветочка" тоже сам собой подверстывается сюда. Тут и преодоление "чудовищного" запрета, и свойства мухомора "превращать и превращаться" - коими определенно не обладает опийный мак, на первый взгляд, казалось бы, более подходящий на эту "роль". Кстати, старые, "распустившиеся" мухоморы весьма похожи на диковинные красные цветы.

Как знать, может быть именно то, что мухомор с одной стороны совершенно доступен любому и юридически не запрещен как "наркотик", а с другой - является непременным компонентом-атрибутом, едва ли не красным предупредительным сигналом-вывеской-указателем границы волшебно-сказочного царства, делает его сбор и употребление столь невероятно табуированным и заставляет "нормальных", "серых" людей (точно серых, из песни Высоцкого, волков, неспособных перемахнуть через запретительную границу из красных флажков) обходить этот гриб стороной, а в худшем случае пинать или приобретать за деньги другие опьянители.

Не поразительно ли, что гигантское большинство из того поистине подавляющего большинства людей, которым регулярно нужно измененное состояние сознания (попросту и грубо говоря - опьянение), предпочитают достигать его с помощью алкоголя, приобретаемого за деньги и потребляемого из стеклянных, металлических и пластиковых емкостей с "цивильными" наклейками-надписями, кои в невероятном количестве замусоривают Землю?

Остается констатировать, что большинству людей требуется именно такое опьянение, которое дает алкоголь, т.е. оглушение-отупение и снятие самых поверхностных зажимов и запретов.

У того же Высоцкого есть песня под названием "Милицейский протокол" со следующими словами в ней:

Сначала пили у прилавка в закуточке, Но это были еще цветочки.

Потом в скверу, где детские грибочки, Потом не помню - дошел до точки.

И далее в ней же:

Ну, я как стекло был, то есть остекленевший, Ну, а когда коляска подкатила, В нас было грамм ... семьсот на рыло.

Едва ли где еще во всей русской литературе можно найти более краткое и емкое описание той ситуации, которую я пытался обрисовать выше множеством слов. Алкоголик, которому гораздо легче дойти до прилавка-гастронома-ларька, чем на свой страх и риск идти в "темный лес" (пусть и светлый от берез), приходит в остекленение от выпитого из стеклянной, произведенной на фабрике тары и проходит мимо того, что есть, что нужно есть и, наконец, стекленеет полностью, превращаясь не в живую сущность (как могло бы быть в случае общения с грибом из леса, вестимо), но в мертвецкий осколок стекла, лежащий бесчувственно на земле, пьяный, как говорится вдребезги, и его, точно стеклянный мусор подбирают "мусора" - в фуражках с красной окантовкой, называемые еще в "народе" красноголовиками.

Понятно, что человек, жаждущий такого предельного опыта (см. классификацию Лири, пункт1), не может относиться к расширяющим-просветляющим сознание и расцвечивающим жизнь грибным-земляным сущностям иначе, как к детским забавам, к недостойным внимания гномам-малышам. Парадоксальным и одновременно "логичным" является здесь то, что у "матерых" алкоголиков их собственные малыши-дети оказываются тоже, чаще всего оставленными без внимания, брошенными. Но еще более удивительно то, что многие алкоголики, зарабатывают себе деньги на пойло именно сбором и продажей - возле гастро/г/номов - грибов, и мухоморов в том числе!

Медикам доподлинно известно, что алкоголь ведет не только к выраженной деградации личности, но и к так называемой деградации лицевых мышц. К такому результату неспособны привести даже героин с кокаином, а уж о том, что употребление психоделиков (в том числе и сильнейших, таких как ЛСД, мескалин, псилоцибин, ДМТ, не говоря уже о мухоморах) никак не отражается на лице и всем внешнем облике человека - если только он сам не начинает украшать свою одежду и кожу психоделической символикой, уподобляясь в этом случае "дикарям", "детям Природы" и говорить нечего. К тому же ни мескалин, ни мухоморы нет потребности употреблять регулярно - ни каждый день ни через день. Ни о какой физической зависимости (и это медицинский факт) или абстиненции не может быть и речи. Возможны добровольные или вынужденные перерывы (допустим, засушливое лето) длиною в год или более. Что же касается так называемой психологической зависимости, то это - просто фраза-пугалка, порожденная современными власть придержащими фармакофобами другой рукой распространяющими по миру, скажем, "Герболайф", что в переводе означает просто "жизнь травы" или "жизнь/в зависимости/от травы". Психологическая зависимость существует у человека от всего, чем он себя окружает и с чем живет - от мужа-жены-детей, от любимой работы, от еды, от сигарет, кофе-чая-шоколада, радио-телевидения-газет и т.п. до бесконечности.

И тем не менее, возвращаясь к алкоголю, мир с упорством, заслуживающим лучшего применения продолжает поглощать алкоголь.

Понятно, что "вина" за массовое употребление человечеством вина лежит - хотя бы в самом первом приближении - на официальной рекламе-подаче и на промышленной обертке-упаковке: блестяще красивые, разнообразнейших форм стеклянные, керамические и пластиковые сосуды, сверкающие и мерцающие всеми "красками мироздания" этикетки, умело-суггестивное, т.е. попросту гипнотически-внушительное расположение на этикетках картинок и надписей. Человеку как бы предлагается широчайший выбор и многообразие возможностей. Кому не знакомы дискуссии о достоинствах того или иного винного вкуса или коньячного "букета", о "чистоте" той или иной водки? Но кому, положа руку на сердце - а точнее было бы тут сказать "на печень" - не ясно, что все это не более, чем "ловля блох" или, как говорят англичане, "расщепление волосков"? Ибо в основе всякого алкогольного напитка лежит та или иная концентрация вещества под названием "этиловый спирт", и действие самого "тонкого" сухого вина не отличается от действия самой "грязной" сивухи. Вся разница в количестве выпитого. Все дело в обстановке употребления, в обстоятельствах, в сервировке стола, если таковой вообще имеется. Алкоголь, в отличие от мухоморов, действующий мгновенно после принятия его "на грудь", тем не менее заставляет пьющего все время "добавлять". (Кстати, можно без труда спрогнозировать, что в насквозь алкоголизированном обществе те же мухоморы никогда не станут "популярными" именно из-за отсроченности минимум на 2 часа первых признаков действия. Хотя, фантазируя, здесь возможен, скажем, вариант "мухоморов в шампанском", когда сначала приходит легкое алкогольное опьянение, а затем надолго в свои права вступает мухомор, подавляющий шампанское или другое легкое вино и гарантирующий ненаступление похмелья.) Хоть три литра коньячной мочи выпей - "космонавтом" себя не почувствуешь, а о самодостаточности-самоцельности, равно как и о цельности-исцелении алкоголизирующихся не может быть серьезной речи. И это при том, что многие алкоголики, стесняясь своих потребностей и пристрастия, любят называть "это дело" так: "Давай полечимся". Правда, эта фраза имеет и "правдивую" сторону, если помнить, что слово "лечиться" тождественно английскому слову "leech" - "пиявка". Частым результатом хронического пиянства является как раз цирроз печени.

Теперь, коли речь дошла до алкогольных фразеологизмов, нельзя, в связи с основным предметом данной речи, обойти вниманием фразу "Быть под мухой". Ее, собственно, можно констатировать - если не выходить за рамки сугубо алкогольного контекста - но о том, от чего и почему она имеет отношение к алкоголю можно только гадать и строить предположения. Одно из них, отнюдь не претендующее на истинность-основательность, следующее: человек, принявший алкоголь, некоторое (весьма краткое время в общей "картине отравления") ощущает подъем энергии и эйфорию, отдаленно напоминающие стабильное действие мухомора в малых и средних дозах. Т.е. выпивший алкоголя становится в известном смысле, "парнем с мухоморинкой" - параллель фразе "девушка с изюминкой", где изюм, естественно, сушеный виноград; и тогда на него, теоретически, как бабочки на яркий огонек, могут слететься и мухи. Идя дальше по этой зыбкой ассоциативной тропе, можно было бы попытаться представить сначала такую картину: на шляпке большого красного мухомора сидят в "трансе" ровно столько мух, сколько на сей шляпке белых точек. Причем сидят они как раз на этих самых точках, кои - скажем так - являются для них, этих бионических прототипов вертолетов, "посадочными площадками". Засиженный таким образом мухомор, превращается из красно-белого в красно-черный. Возможно ли такое? Вернее, возможно ли, чтобы этот гриб от природы - сохраняя свои "внутренние" свойства - имел такую окраске? Были ли бы у него в таком случае шансы стать любимым и наиболее частым детским и сказочным символом - о чем говорилось выше? Ведь доказано "наукой", что цвет, равно как и звуковая гамма, действует на самые глубинные слои бессознательного, действуют напрямую.

* * * Далее, коли речь коснулась языка - в данном случае языка угро-финской семьи, считаюшейся учеными одной из древнейших - нельзя обойти вниманием следующий занятный факт (который, конечно, есть на первый взгляд, факт сугубо интеркультурной игры): на языке хантов, относящемся к той же угро-финской семье, мухомор называется словом ... "панк"!

Тут поставил исылта-ку перед собой две эмалированные кружки с теплой водой и бросил в одну из них засушенную пленку от гриба-мухомора, а в другую - сам гриб без пленки. Сильное галлюциногенное и одновременно наркотизирующее вещество было готово. Но все это только для него: пока пациент будет спать, ворожей должен бодрствовать, иначе пациент не вернется к небесному богу, или попросту умрет...

- Никакой русской кружки не должно быть, - вдруг спохватился ворожей. - Панк, - указал он на мухомор, - должен быть в деревянной чашке, в снеговой воде.

Известно, что к нам, в современный русский язык слово, звучащее и пишущееся идентично, пришло из английского языка. Оно означает подростка или молодого человека того или иного пола, который своим вопиющим внешним видом и особым поведением (в идеале не дотягивающим до откровенных правонарушений или имеющим место вне интересов юрисдикции) обращает на себя внимание, кричит своей кричащей внешностью-одеждой о своей "личности", иначе говоря "я-кает", ну и т.п., долго пояснять не нужно. Панк - это, можно сказать, вполне сознательный маргинал, активно, мухомористо заявляющий о своей маргинальности, о своем стоянии на "грани" и на пути-дороге "нормальных людей" в темном лесу современного большого города, в так называемых каменных джунглях. Настоящие мухоморы (кстати в перестроечном СССР была полупанк-рок-группа под названием "Мухоморы") тоже по преимуществу ведут себя в лесу, среди массы прочей растительности именно как маргиналы - вызывающе возникают, восстают на границе деревьев и людских тропок, а бывает, и целыми шеренгами, красно-белыми ратями выстраиваются, без преувеличения на километры вдоль лесозащитной полосы, отделяющей какое-нибудь злаковое поле от шоссейных и железных дорог; случается на участке длиной метров в двадцать встречается до тридцати экземпляров в ряд.