Абрамова Г. С. - Возрастная психология

Думаю, что в настоящее время осуществление антропологической педагогической позиции существенно осложнено тем, что социальное Мы и экзистенциальность человека далеко не совпадают по интенсивности представленности в сознании людей. Практика работы с людьми (особенно с семьями) показывает, что даже члены семьи почти никогда не пользуются этим местоимением, преобладает Я и его производные, тем более осложняется ситуация определения Мы по отношению к другим группам людей. Хотя предельное «мы-люди» обычно актуализируется в экстремальных ситуациях достаточно часто, можно даже утверждать - всегда, когда встает вопрос о переживании воздействия на человека.

Потенциальная близость экзистенциальных переживаний и трудность реализации антропологической педагогической позиции людьми заставляют задуматься о причинах этого явления.

Я думаю, что сегодня одна из главных причин этого связана с преобладанием социальной ценности предметов как основы взаимодействия, которая вытесняет из социальных отношений экзистенциальность самого человека. Почему так сложилось в истории становления общественных отношений?

Однозначного ответа на этот вопрос не знаю, но могу предполагать, что за этим стоит какой-то исторический закон существования человеческой экзистенциальное™, проявляющейся в установлении системы человеческих ценностей.

Развитие науки в XX столетии привело к осознанию того, что «объект теоретического знания (которое я хотела показать на этих страницах) не обязан быть аналогом пространственно-временным образом присутствующей вещи мира эмпирического и данного в эмпирической же деятельности, он возможен потому, что возможен и этот мир»'.

Такой теоретической деятельностью занимается каждый человек, обобщая в доступной для него форме мир абстрактный, доступная всем эта форма - форма понятия.

По-моему, наиболее существенными в воздействии одного человека на другого являются понятия, отражающие степень зависимости людей друг от друга. Из практики работы с людьми я могла бы выделить несколько таких понятий - их главное свойство состоит в том, что они конституируют педагогическую позицию, придают ей устойчивость и осознанность как основание для действия.

Какие это понятия?

Прежде всего, понятие будущего времени, понятия причинности; понятие ответственности; понятие нормального человека; я не выделяю всего многообразия понятий, присутствующих в обосновании воздействия, а только те, которые актуально представлены в педагогических позициях.

Особенность этих понятий состоит в том, что они позволяют человеку удерживать целостную картину процесса воздействия, его результатов, целей, средств, места каждого из участников взаимодействия.

Систематизируя данные наблюдений и результаты анализа протоколов психологических консультаций, можно выделить следующую закономерность в использовании понятий людьми, занимающими разные педагогические позиции.

Эти понятия осваиваются участниками взаимодействия в разной степени и создают бесконечное число разнообразных индивидуальных вариантов воплощения позиции в конкретные действия.

Уровни освоения понятий разными участниками взаимодействия позволяет описывать психологическое содержание педагогической позиции как проявление экзистенциальных переживаний. Именно эти переживания составляют чувственную основу формирования понятий, степень владения содержанием этих понятий показывает как глубину переживаний, так и их осознанность.

Думаю, что эти понятия можно отнести как к разряду аксиологических, так и аксиоматических, определяющих устойчивость как картины мира, так и целостность Я. Эти понятия выполняют в жизни человека роль, аналогичную роли теорий в физике. Марио Буже говорил об этом так: «Ученый проверяет свои теории, сопоставляя их с наблюдаемыми данными, многие из которых могут быть поняты в свете именно тех теорий, которые он проверяет. Иначе говоря, если для проверки наших физических идей необходимы опытные данные различных видов, то эти опытные данные еще не являются референтами упомянутых идей. Искомым референтом физической идеи является реальная вещь. Если случается, что эта конкретная вещь оказывается нереальной, то тем хуже для идеи»'.

Говоря другими словами, если идеи будущего времени, ответственности, причинности и нормальности, которыми пользуется человек в воздействии на другого человека, не совпадают с наблюдаемой им психической реальностью, он сталкивается с фактом существования у себя идей, не отвечающих ей.

Но тут-то и начинается трагедия возможного отождествления себя, своих идей (понятий) со свойствами психической реальности. Например, взрослый переживает непослушание ребенка как свое бессилие, так как механически понимает причинность своего воздействия на него. Ребенок переживает такое воздействие взрослого как собственную ненормальность, так как переживает свое несоответствие требованию быть как взрослый, ребенок переживает идею своей ненормальности как отказ взрослого любить его и тому подобное.

Осознается эта трагическая ситуация и подобные ей крайне недостаточно, и причины трагизма настолько далеки от идей, понятий, которые их порождают, что создается иллюзорный мир, искажающий и содержание понятий, и сами понятия. Так, понятие будущего времени может быть поглощено идеей похожести ребенка на кого-то из членов семьи, а понятие ответственности почти полностью уничтожено понятием материального обеспечения жизни; у понятия причинности есть шанс быть поглощенным понятием судьбы, а понятие нормального человека исчезает в обобщении «все люди».

Человек, переживающий трагедию несоответствия реальности его идеям, его понятиям, сталкивается не только с реальностью как таковой (иногда даже говорят, что он осуществляет прорыв в нее), но он одновременно встречается и с собственной структурированностью, если хотите, жестокостью, - с теми своими качествами, которые порождают сопротивление свойствам реальности. Это трагические точки возможного качественного изменения содержания понятий в двух полярных направлениях: 1) в направлении переструктурирования реальности и содержания новой идеи и 2) в направлении отказа от реальности и создания более простой структуры на основе уже имеющейся идеи. В конкретных фактах жизни это выглядит следующим образом: движение человека в первом направлении связано с поиском им новой информации и новых способов ее обработки (например, обращение к специалистам, к науке, к искусству для более полного познания свойств психической реальности); движение во втором направлении выражается в поведении, напоминающем действия страуса, когда он в минуты опасности прячет голову в песок, - это сознательное ограничение информации, предельная селективность, избирательность ее восприятия и переработки, только в свете уже имеющейся структуры собственной позиции.

Трагизм ситуации состоит в том, что оба направления качественного изменения понятий могут (с известной степенью ограничения) помочь человеку в осуществлении его позиции воздействия на другого человека. Если первое направление - это движение к мудрости и целостности восприятия своей жизни и через это осуществление воздействия, то второе направление это движение к эгоизму и эгоцентризму, конкретизирующихся в силе упрямства при воздействии на другого человека. Выбор между этими двумя направлениями как сознание своего вектора движения к реальности и к собственным идеям о ней не представляется мне простым делом, так как он связан с глубиной переживаний своей позиции и ее соответствия своим экзистенциальным чувствам и чувствам другого человека.

Кроме того, многочисленные исследования не раз доказывали тот факт, что «анализ действительности с помощью понятий возникает значительно раньше, чем анализ самих понятий»'.

Применяя понятия для структурирования своей позиции во взаимодействии с другими людьми, человек получает возможность двигаться в разных уровнях обобщения реальности, переживая их как соответствие или несоответствие своему опыту. В этом опыте может не оказаться осознанного экзистенциального переживания (или оно будет представлено крайне бедно), что будет одним из препятствий для движения человека в своей психической реальности, так как форма (например, понятие о нормальном человеке или причинности) не найдет соответствующего ей содержания и останется пустотой. Это известное, уже обсуждавшееся нами явление, возникновение иллюзорного мира - призраков, симулякров.

Собственной теорией, отражающей его позицию воздействия, обладает каждый человек. Выраженность ее в слове не обязательно связана с глубоким пониманием содержания этого слова-понятия, важно, что слово, выполняя свою символическую функцию, позволяет анализировать действительность, а значит, осуществлять выбор средств в воздействии на другого человека. Когда ребенок говорит, что встретил бабу ягу, а соседка плохая, он не только произносит знакомые слова, он с их помощью анализирует (в доступной ему форме) психическую реальность, возникающую для него при взаимодействии с другим человеком, он определяет свою позицию, обосновывает через нее воздействие на другого - «бабу ягу» или «плохую». Маркировка переживания словом выполняет важнейшую задачу - задачу фиксации позиции, определения дистанции с другим человеком, обоснования воздействия.

Наверно, поэтому многие оценочные слова, произносимые человеком в адрес других людей, в адрес себя, в адрес жизни в целом, выполняют роль символа его философии, в этом смысле они похожи на формулы, например в физической теории, так как обладают большой степенью обобщения. В то же время, как и формулы, понятия-слова могут быть нескольких видов в зависимости от их связи с психической реальностью. В целостном мире человека они объединены и систематизированы по принципам построения теории - идей, отражающих картину мира и Я.

Мне очень нравится классификация формул, предложенная М.Буже' для описания физической теории, думаю, что можно провести аналогию с существованием понятий, выполняющих роль формул в конституировании позиции человека во взаимодействии с другими людьми.

Маркировка человеком своей позиции во взаимодействии, например Я - маленький, создает ситуацию формулы, которая может содержать первоначальные предположения выгоды из этой позиции, а логические следствия могут быть связаны с потреблением помощи другого человека.

Предположение о выгоде может включать несколько гипотез, например о слабости и беспомощности маленького. Из этих же предположений рождаются другие, например об обязательности внимания со стороны других людей. Под предварительные предположения могут собираться фактические данные, например подарки, пища, развлечения. Через первоначальные предположения возникает и определение, например других людей как «хороших» или «плохих».

Гипотезы о слабости и беспомощности себя - маленького могут создать, например, предпосылки для утверждения закона «Мне все должны» и к появлению вспомогательных гипотез, например гипотезы о том, что не надо ничего предпринимать для развития своей силы и защищенности (гипотеза ценности инфантилизма).

Я привела только один пример для демонстрации возможной целостности теории, выраженной в простой словесной формуле.

Хотелось бы показать читателю, что теории, идеи, понятия не только придают целостность картине мира и Я человека, но они и сами обладают возможностью воздействовать на реальность за счет той избирательности, которую приносит любое обобщение. «Если я знаю, что все кошки серы, то этот рыжий зверь уже не может быть кошкой» - это принцип проявления теории при встрече ее с реальностью. Кто уцелеет в этой встрече - реальность или теория? Обычно на этот вопрос нет однозначного ответа.

Если педагогическая позиция (теория) не совпадает со свойствами реальности, к которой она обращена, реальность может плакать, кричать, насмешничать - убегать и ускользать от теории, так они переживают встречу друг с другом.

Если же педагогическая позиция (теория) совпадает со свойствами реальности (что бывает редко, но бывает), то появляется чувство понимания и аутентичности, которые, наверно, сродни переживанию полноты жизни и доверия к собственному мышлению.

Может быть, к счастью, что как индивидуальные человеческие теории, воплощающиеся в позициях, так и научные теории претерпевают изменения, те изменения, которые Ст.Тулмин' называл концептуальными и пытался выяснить их причины. Если на уровне индивидуальной жизни человека это связано со встречей с реальностью, то для науки - как социального института - это весьма непросто.

Любая научная инициатива обеспечивает людям, которые ее воспринимают, широкий спектр возможностей для рационального выбора суждений по поводу новой идеи, концепции или теории. Существуют и вполне обоснованные сомнения в объективности науки. В действительной практике могут существовать серьезные различия в целях объяснения, выдвинутых разными людьми, даже если они работают в одной и той же дисциплине, в один и тот же исторический период.

Крупные ученые-новаторы оставляют свой след в истории науки благодаря их попыткам построить как общую теорию предмета, так и работой над специальными теориями, отражающими его отдельные свойства.

Наличие общей теории предмета делает его существующим не только для исследователя, но и для тех, кто будет воспринимать результат его работы даже в отдаленное историческое время. У возрастной психологии сравнительно недлинная (для науки) история, но и в ней общие теории были и есть, о некоторых из них поговорим.

Глава 9. О великих теориях: Ж. Пиаже и Л. С. Выгодский

Необходимость объяснительных схем в психологии ведет нас к применению в ней аксиоматической логики и таким образом, к построению психо-логики. Ее задачей является построение средствами алгебры логики дедуктивной теории, объясняющей некоторые экспериментальные открытия психологии, а не обоснование логики на основе психологии.

Ж.Пиаже ...знаковая организация - важнейший отличительный признак всех высших психических функций, то естественно, что первым вопросом, встающим перед теорией высших функций, является вопрос о происхождении этого типа организации.

Л.С.Выготский Работы Жана Пиаже и Льва Семеновича Выготского сегодня невозможно представить изолированно друг от друга в истории возрастной психологии. Они как колоссы, на которых держится все здание этой науки.

Я буду писать об их основных идеях, оказавших и оказывающих плодотворное влияние на сотни исследований детства и более почтенных периодов жизни человека на протяжении уже почти столетия.

Жан Пиаже (09.08.1896-16.09.1980) Как пишут о нем в энциклопедиях - «швейцарский психолог, создатель операциональной концепции интеллекта и генетической эпистемологии».

Человек, писавший загадочным языком о самом загадочном и таинственном, - о развитии мышления. Человек, соединивший в своем мышлении о мышлении логику, математику, биологию, философию, психологию и так далее и тому подобное, создавший в науке все, что можно создать: ее предмет, метод, теорию-феноменологию и онтологию. Человек, увидевший в ребенке проявление его сущностных сил и переживший невыразимость ее человеческим языком для постижения другими. Человек, написавший целую библиотеку работ об узнаваемых событиях, таких, как мышление, человек, о котором написана целая библиотека работ... и эти скромные страницы.

Любую теорию пишущий о ней понимает так, как умеет понимать, поэтому читателю придется согласиться с тем, что это пересказ с точки зрения автора этого текста.

Сам Ж.Пиаже однажды сказал, что он всегда стремится к тому, чтобы определить значение активности Я и свойств объекта, ее ограничивающих в процессе приобретения человеком знаний. Разрешить эту проблему он пытался с помощью созданного им экспериментального метода.

Итак, Ж.Пиаже интересовало теоретическое и экспериментальное исследование качественного развития интеллектуальных структур. Его труды отличаются от работ других специалистов в этой области интересом именно к интеллекту, а не к другим свойствам психической реальности.

Ж.Пиаже является генетическим психологом, изучающим онтогенетические изменения в духе традиций его великих предшественников - Хелла, Штерна, Болдуина, Шарлотты и Карла Бюлеров, Бине.

Для него важно изучение изменения параметров интеллекта в отношении к их предшествующему и последующему состояниям. Таким образом, последовательно сравниваются состояния в их качественном изменении, другим же обстоятельствам, влияющим на их изменение, внимания уделяется меньше.

Ж.Пиаже изучает структуру интеллекта, отделяя ее от функции и содержания. Понятия структуры, функции и содержания интеллекта на протяжении многолетней работы уточнялись, обобщались, конкретизировались Ж.Пиаже, но в целом не претерпели качественного изменения за время его научной работы. Функция - это способ (каким образом?), которым человек осуществляет познание содержания, это внешнее поведение, по нему можно судить об осуществлении функции, а структура - это представление исследователя о свойствах интеллекта, его объяснение наблюдаемого поведения.

В поздних работах Ж.Пиаже структуры интеллекта чаще всего описывались в терминах логической алгебры и теории равновесия. Его внимание как исследователя в большей степени привлекали структуры, но он занимался также анализом функций и содержания и при этом выделил функциональные постоянные - организацию и адаптацию (ее компоненты - ассимиляция и аккомодация). Эти функциональные постоянные (речь о них ниже) позволяют обсуждать изменения структуры.

Описывая изменения в структуре интеллекта как его качественные преобразования, Ж.Пиаже пользуется делением потока жизни на стадии - отрезки времени, обладающие качественным сходством и отличием. Важное свойство стадий развития в том, что они сохраняют постоянную последовательность при появлении в истории жизни человека, это подобно развитию цветка - сначала почка, потом бутон, цветок, плод.

Так и стадии развития интеллекта - их последовательность неизменна, иначе нет смысла говорить о них как о стадиях развития. Для Пиаже важна последовательность их появления, а не физический возраст человека, когда возникает поведение, соответствующее стадии. Кроме того, Ж.Пиаже постоянно писал о том, что интеллект одного и того же человека при решении им жизненных задач не обязательно работает на одном и том же уровне, то есть в интеллекте отдельного человека есть как бы разные этажи, перемещение по которым связано с решением конкретных интеллектуальных задач.

Итак, важнейшее свойство стадий интеллекта - в неизменности их последовательности.

Другое важнейшее свойство стадий состоит в том, что структуры ранней стадии включаются в структуры последующей. Третье важнейшее свойство стадии интеллекта - ее целостность, обусловленная высокой степенью взаимосвязи ее отдельных элементов.